Повод понять, какими мы были

Десять лет «русской весны» дата настолько же торжественная и важная, насколько трагическая. Потому что десять лет назад русские люди сделали отчаянный шаг в неизвестность, надеясь, что Россия придёт к ним на помощь.

Считается, что «русская весна» стала реакцией на «майдан» 2014 года, что государственный переворот в Киеве запустил процесс и в Донбассе, и в Новороссии, когда огромный, преимущественно русскоязычный, регион заявил о желании независимости и самоопределения. Но утверждать это — значит совершенно не понимать и не знать историю Украины и трагическую историю русского народа, который попал в жернова политических решений отцов революции.

Ведь понятно, что из губерний Малороссии было вовсе не обязательно создавать Украину. Тем более советскую. В 1914 году в Киеве «украинцев» было совсем немного, и это была не национальность, а политическая ориентация. Почитайте Паустовского, Булгакова.

В начале 1920-х весь этот нелепый национализм, напоминавший тогдашним русским нынешних борцов за свободу Ингрии или Смоленщины (такие же полудурки), можно было легко свернуть, особенно при ресурсе большевиков. Но вместо этого было принято решение строить национальные государства несуществующих наций.

И когда на Х съезде Сталин обещал извести русский элемент в городах Украины, и когда начали насильственную украинизацию (Зеленский не придумал ничего нового, просто повторяет опыт большевиков), и когда вычищали русский язык, именно Новороссия и Донбасс больше прочих регионов УССР испытывали давление Киева.

Киев, ещё советский, не любил Донбасс, боялся донецких. Донецку не могли простить особый статус в СССР, не могли простить дерзость вроде решений взять и посадить в городе тысячи роз. Ишь, удумали! Не столица же Советской Украины, а позволяют себе! Боялись силы Донецка и Луганска. Промышленной, интеллектуальной. Это же из Новороссии забирали людей в Москву, в руководство советских министерств.

Это не во время «майданов» 2004 и 2014 родилось отношение к Донбассу. Это порождение советских экспериментов. Соответственно, Донбасс и Новороссия все эти долгие годы жили в ситуации, когда людям с утра до вечера говорили, что они украинцы, что это вот их страна, но сами они всегда ощущали себя русскими.

И весной 2014 года просто прорвало накопившееся. «Если в Киеве хотят в Европу, то мы хотим домой — в Россию». Все началось с того, что в Луганске русские люди штурмом взяли здание СБУ. Они готовы были умирать за мечту о возвращении в Россию.

Первые герои «русской весны» вроде Валерия Болотова боролись именно за это. За право говорить на русском, думать на русском, быть русскими.

За это умирали бойцы «Одесской дружины» в Доме профсоюзов. Первый герой СВО лично для меня — это убитый в Одессе Геннадий Кушнарёв.

Другое дело, что сама Россия к «русской весне» оказалась не готова. И принимать Донбасс — тоже. И даже признавать, что Украина в нынешнем виде является угрозой для России, мы долго отказывались. Это сейчас мы открыто говорим, что смысл существования Украины — это быть анти-Россией. Совсем недавно всё было иначе.

И долгие годы русский регион сражался за себя без малейшей надежды на что-либо. Сотни воинов Донбасса не дожили до сегодняшнего дня. Первые лидеры республик, первые командиры. А сколько мирных! Дети, взрослые, старики… Они так и не узнали, что Донбасс стал Россией. Что Мариуполь — наш. Что из Авдеевки больше не бьют по Донецку.

Но они верили, что когда-то это всё случится. Каково это — верить в свет, шагая в непроглядной тьме?

Десятилетие «русской весны» — это для нас не то чтобы повод чем-то гордиться. Это скорее повод посмотреть назад, понять, какими мы были.

Какие материальные блага нам были важнее русских Донбасса.

И какими мы стали сейчас. И какими должны быть, чтобы вернуть домой всех русских людей.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.