Работа над гарантиями безопасности с Западом, о которых шла речь в декабре 2021 г., сейчас неактуальна. Об этом в интервью ТАСС заявил замглавы МИД России Сергей Рябков.
«Наша шкала приоритетов, в том числе в сфере обеспечения собственной безопасности и формирования более устойчивых рамок для этих усилий, полностью изменилась», — сказал дипломат.
По его словам, происходящее сейчас «на западном азимуте» — прежде всего, задача военных, силовиков. Дипломатия на этом направлении работает «в режиме управления кризисами и контроля над недопущением скатывания к действительно масштабному конфликту». А угроза, как он считает, есть. Особенно если учесть курс НАТО, где «буквально готовы балансировать на грани прямого вооруженного столкновения» с Россией.
Рябков назвал такую политику авантюристической. По его мнению, она «полностью перечеркивает коренные интересы безопасности соответствующих стран и, главное, населения».
В то же время он признал, что какие-либо геополитические проекты с НАТО сейчас вообще невозможны. Это, как он выразился, не договороспособный контрагент, а «группировка», к которой Россия не испытывает ни малейшего доверия. Более того, альянс вызывает у Москвы политическое и даже эмоциональное отторжение.
«Будем работать с теми, кто готов договариваться на равноправной основе. Большое евразийское пространство, концепции евразийской безопасности — это то, что сейчас выдвигается в центр архитектурных проектов с точки зрения политики и геополитики. В нашем понимании это то, на чем нужно сосредоточиться в первую очередь», — отметил замглавы внешнеполитического ведомства.
Что касается «красных линий» в вопросах ядерных угроз, то Россия будет отвечать Западу зеркально, предупредил Рябков. По его словам, западные лидеры взяли моду публично рассуждать о том, что в отношении России нужно проявлять стратегическую неопределенность, двусмысленность, «чтобы Москва не знала, как будет поступать НАТО в той или иной ситуации».
«Но эта неопределенность всегда была свойственна доктринальным подходам западной группы, в том числе к тематике, связанной с ядерным оружием. Здесь мы тоже будем проявлять зеркальность. Поэтому тему „красных линий“ мы отложим в сторону», — подчеркнул замминистра.
Ранее о необходимости поддерживать «стратегическую неопределенность» в отношениях с Москвой заявил президент Франции Эммануэль Макрон, подняв вопрос о возможности присутствия западных военных на Украине.
Напомним, в декабре 2021 г. российская сторона направила США и НАТО свои проекты договоров по взаимным гарантиям безопасности в Европе. В частности, Москва предложила юридически закрепить отказ НАТО от дальнейшего продвижения на восток, а также от приема в альянс бывших республик Советского Союза, в том числе Украины. Еще одним важным требование было неразмещение в сопредельных государствах ударных наступательных вооружений и ракет меньшей и средней дальности.
В январе 2022 г. состоялось несколько раундов переговоров России с США, НАТО и ОБСЕ, но договориться не удалось. Запад, по словам главы МИД РФ Сергея Лаврова, высокомерно отверг все предложения. Более того, будучи одержимым собственной безнаказанностью, продекларировал задачу нанести России «стратегическое поражение».
Собственно, угрозу вступления Украины в НАТО Владимир Путин позже назвал одной из причин начала нашей спецоперации. В общем, хотели по-хорошему, не получилось… Но какие теперь гарантии нам нужны?
Этот вопрос «СП» адресовала профессору МГИМО МИД РФ, заведующему отделом европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрию Данилову:
— На самом деле, те гарантии безопасности, которые в декабре 2021 года Россия выдвинула как проект возможных договоренностей с Западом, с позиции сегодняшнего дня я бы назвал «последним китайским предупреждением». Мы и до этого обозначали свои озабоченности. Более того, они были закреплены в наших концептуальных документах, где угрозой безопасности России называлось приближение инфраструктуры НАТО к российским границам. Именно инфраструктуры — это было обозначено абсолютно четко.
А если это было обозначено в качестве угрозы, соответственно, Россия должна была противодействовать этой грозе любыми средствами. Предложения декабря 2021 года как раз были направлены на то, чтобы попытаться противодействовать этой угрозе политическим способом. Нас не услышали.
«СП»: Но мы же, наверное, понимали, что Запад на наши требования никогда не согласится…
— Исходя из оценки политики Запада и НАТО, конечно, мы понимали, что они будут отвергнуты. Тем не менее, повторюсь, это было последним жестким предупреждением. Мы дали понять Западу: если он не воспримет это как возможность все-таки политического обсуждения наших инициатив по гарантиям безопасности, то нам придется использовать другие методы.
В данном случае — уже не политические. Теперь установка совершено другая. У нас есть цели проведения специальной военной операции на Украине: денацификация и демилитаризация. Они абсолютно понятны.
Ясно, что в данном случае возврат к политическому обсуждению возможностей урегулирования вне этих целей, с российской стороны попросту невозможен.
Все поменялось. Мы понимаем, что отношение между Россией и Западом, Россией и НАТО теперь уже зависят от того, каким образом будет складываться ситуация непосредственно в зоне кризиса, на Украине. Но здесь мы воспринимаем Запад как сторону, участвующую в прокси-войне против нас.
«СП»: Пока «прокси». Но, по выражению Рябкова, «балансирует на грани прямого вооруженного столкновения с нами». Поэтому о чем с ними говорить?
— Действительно, если Запад ведет дело к тому, чтобы усиливать поддержку Украины, пытаясь, тем самым, обеспечить «стратегическое поражение» России, то бессмысленно каким-то образом вести разговор о каких бы то ни было переговорах с Западом.
При этом очень важно понимать, что раньше с Западом — с НАТО, с ЕС — мы только разговаривали. Мы говорили, что у нас есть серьезные проблемы, есть проблемы Украины, давайте попытаемся вести вокруг этих фундаментальных, я бы сказал, точек разногласий какой-то диалог. Запад отвечал: «Нет. Мы не будем разговаривать с Россией об Украине без Украины».
Россия предлагала разговаривать с Украиной. Предлагала различные форматы переговоров в условном треугольнике — Запад, Россия, Украина. Нет, не получилось. На это никто не шел. Теперь, получается, что Россия, наверное, не очень заинтересована разговаривать с Западом без Украины. А если с Украиной, то с какой?
«СП»: Поясните.
— Сейчас поступают сообщения о том, что западные страны стараются убедить Киев начать переговоры с Россией. Допустим, под нажимом Зеленский согласится и скажет, что можно начинать переговоры.
А российская сторона здесь где? Российской стороны нет. И это очень серьезная политическая проблема. Теперь Запад пытается решить проблему кризиса на Украине фактически без участия России. Без обсуждения наших озабоченностей, наших принципиальных установок по поводу обеспечения безопасности в Европе.
Нет. Так не получится.
Если нас не считают стороной, с которой нужно договариваться, то и Россия, в свою очередь, будет отвечать тем же. Предложения с нашей стороны были сделаны. Их отвергли. Сейчас перспективы урегулирования в большей мере все-таки определяются военно-политической ситуацией на поле боя.
Поэтому, на мой взгляд, Сергей Рябков абсолютно прав, когда говорит, что время ушло и обстоятельства кардинально изменились.
