Политик из Тебриза и бывший министр здравоохранения Масуд Пезешкиан, которого считают реформистом, стал 9-м президентом Ирана, набрав fifty three,7% голосов во втором туре выборов. Саид Джалили, консерватор, бывший секретарь Высшего совета национальной безопасности, баллотировавшийся против Пезешкиана, набрал 44,4%. Явка во втором туре выборов составила 49,8%.
Считается, что азербайджанский турок Пезешкиан олицетворяет стремление иранцев к переменам, но самое интригующее в том, что его кандидатура была одобрена Советом экспертов. В 2021 г. Пезешкиану не разрешили участвовать в президентских выборах, на которых победил Ибрахим Раиси, в мае погибший в авиакатастрофе.
На сей раз ему удалось заручиться открытой поддержкой бывших президентов Мохаммада Хатами и Хасана Рухани, экс-министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа, и стать первым реформистским деятелем, избранным президентом Ирана после 2005 года.
В то же время главная интрига ситуации даже не в факторе «реванша реформаторов». Многие эксперты предполагали, что Пезешкиану «не дадут победить», потому что он, как пишет турецкое издание Sözcü, «впервые в Иране открыто обозначил свою тюркскую идентичность».
По некоторым оценкам, число людей тюркского происхождения в Иране превышает 30 млн, и они считают, что «в значительной степени исключены из политики». Сам избранный президент открыто признал, что «если бы не духовный лидер Хаменеи, мое имя не появилось бы на избирательных участках».
Кстати, не случайно за него проголосовали курдские и белуджские граждане, которых часто подозревают в этническом сепаратизме.
Но какие перемены в Иране готовит 9-й президент? Об этом можно пока судить только по предвыборным заявлениям с обозначением во внутренней политике «шансов на улучшение экономической и социальной ситуации, решения проблем женщин по части обращения с хиджабами и намерениями привнести в общество больше справедливости».
Некоторые эксперты даже ожидают, что «Иран станет свидетелем большей открытости в плане политических и социальных свобод».
Что касается внешней политики, то президент-реформатор считает, что «необходимо сбалансировать отношения Тегерана с восточными и западными державами, а также укрепить их с соседними странами».
Он также намерен «снять давление, оказываемое на Иран в результате иностранных санкций, будет придавать большое значение привлечению иностранных инвестиций, снижать напряженность в отношениях с западными странами и решать острые вопросы между Тегераном и европейскими и американскими столицами». В этой связи нельзя исключать, что Тегеран возобновит переговоры с США еще до окончания там президентской предвыборной компании. Кстати, ЕС уже заявил о готовности сотрудничать с Пезешкианом.
Но существуют важные нюансы. Проблема в том, что для реализации намеченного курса ему нужна высокопрофессиональная управленческая команда, которой пока нет. В то же время предполагаемые кадровые перемены в ведущих министерствах неизбежно столкнутся с противодействием старого аппарата.
К тому же консерваторы располагают большинством в парламенте страны, которому иранские министры подконтрольны и подотчетны. У Пезешкиана нет и опыта аппаратных игр, а его политический взлет выглядит загадочным. Все это предполагает ожесточение внутриполитической борьбы с неизбежным подключением Корпуса стражей иранской революции (КСИР).
Главное будет в том, какой «уровень свободы» в принятии решений получит новый президент от верховного лидера Хаменеи. На практике может случиться и так: слабый президент без команды, без четкой программы, но реформист, реагирующий только на меняющиеся обстоятельства.
Победа Пезешкиана не является сокрушительным поражением для Джалили. Это означает, что новому президенту придется осторожно подходить к вопросам внутренней и к внешней политики и выжидать. Одним словом, Иран на перепутье, и «битва скорпионов» там еще впереди.
