Ближневосточная повестка и война в Газе стали одной из главных тем в современной Америке. Сравнительно небольшая, но весьма активная часть электората Демократической партии, которая обсуждает этот вопрос, способна оказать влияние на выборы.
В последний год страны Запада сотрясают огромные демонстрации против политики Израиля. Число их участников в таких странах, как Франция и Англия, единовременно может достигать 300 тыс., и на стороне вышедших на улице поддержка миллионов. В США многие университетские кампусы были захвачены студентами, протестующими против израильской политики. Они требуют вывода войск из Сектора Газа и прекращения поддержки режима Нетаньяху. Эти выступления столь масштабны, что стали влиять на различные процессы в западном обществе, включая американские выборы.
В чем причина происходящего? Какое вообще дело западным левым до Израиля и Палестины?
Примитивное объяснение в духе «просто они все антисемиты» не работает. Среди участников антиизраильских выступлений в университетах и на улицах — большое количество евреев. Созданы еврейские движения, критикующие Израиль. Ведущие ученые — исследователи Холокоста (многие из них — евреи или даже граждане Израиля) выступили с осуждением агрессии в Газе. 22% евреев США, согласно соцопросам, считают политику Израиля в Секторе «геноцидом», и это не значит, что большинство других ее одобряют. Есть огромное количество религиозных евреев, светских левых евреев, евреев с центристскими правозащитными взглядами, которые осуждают Израиль. Невозможно записать в антисемиты 200 тыс. евреев из ортодоксальной хасидской общины Сатмар (говорящей на идише), которая является убежденным противником Израиля. Шесть миллионов евреев США не монолитны, огромная их часть настроена по отношению к Израилю прохладно или критически. Схожие процессы наблюдаются среди евреев Британии и некоторых других стран.
Так что же все-таки произошло? С чем связана волна антиизраильских выступлений, которая приобрела внутриполитическое измерение и отныне влияет на политику США и других стран Запада?
Западные левые — это изначально социал-демократические, ленинистские и полуанархистские элементы. В США они примыкают к прогрессистскому крылу Демократической партии. В прошлом были ориентированы на взятие власти парламентскими методами и на создание социальных программ поддержки, подушки социальной безопасности для рабочего класса, временно занятых и неимущих — своего электората. А он и сейчас составляет значительную часть общества, где промышленных рабочих (включая строительство, транспорт, инфраструктуру) не менее половины экономически активного населения.
Однако в условиях глобализации социальные программы помощи бедным стали трудноосуществимы. Мировая система капитализма сегодня позволяет эффективные (с точки зрения рынка и прибыли) перемещения капитала и рабочей силы. Государства, как отмечает социолог Зигмунт Бауман, превратились в полицейские участки, конкурирующие за инвесторов. Реализация социальных программ в духе Швеции 1930−70-х или Британии 1950−60-х ныне проблематична. Если вы поднимаете налоги на богатых, чтобы помочь бедным и создать для них новые рабочие места или услуги, деньги могут убежать в другие страны.
В этих условиях левые течения стали все больше ориентироваться на женщин, расовые, этнические
Также они могут пробовать убедить большинство этих социальных групп в том, что у них появились шансы на процветание внутри существующей системы. Затем эти же лозунги и идеи в сильно смягченных версиях перехватываются либеральными центристскими силами, т.н. богемной буржуазией, «бобо», и либеральными политиками.
Реформистские левые не отказываются от профсоюзных рамок и всевозможного социального популизма с фасадом в виде идеи всеобщего благосостояния. Однако на практике их деятельность даже не сопоставима с тем, что левые реформистские партии и профсоюзы делали с 1930-х до середины 1970-х. Тогда происходили огромные перемены, связанные с тем, что они создавали сильное социальное государство, вели борьбу за всеобщую занятость, а профсоюзы, как в Швеции или Германии, стали частью системы управления капиталом — к их голосу прислушивались государство и бизнес, проводя модернизацию производства. Сегодня почти везде с большей или меньшей последовательностью проводится политика неолиберализма (сокращения социальных программ помощи низам) и прекаризации (ухудшения условий занятости), от Германии до Франции и Англии. Старые доктрины поддержки рабочего класса в условиях глобализации больше не работают. Условия труда хуже, а рабочие места в любой момент могут исчезнуть, потому что на ваше место возьмут мигранта или потому что фабрика закроется, чтобы снова открыться в Мексике.
И левые перенесли центр внимания на идеологии феминизма, антиимпериализма, антиколониализма, черного национализма
В свою очередь западный рабочий класс, возмущенный выводом фабрик в Китай и Мексику, а также конкуренцией с перемещенной из Азии и Африки дешевой рабочей силой, переходит на сторону правых националистов, консерваторов, противников миграций, сторонников протекционизма и реиндустриализации в духе Трампа и Марин Ле Пен. Эти силы обещают защиту национальной промышленности и создание хороших рабочих мест на производстве и в инфраструктуре. Поэтому электорат Трампа сосредоточен (в значительной степени) в т.н. Ржавом поясе — промышленных центрах, пострадавших от деиндустриализации. По той же причине около половины рабочего класса в некоторых индустриальных регионах Франции голосовали за ультраправый Национальный фронт Ле Пен.
Так создается конкуренция, борьба за привилегии между различными этническими и гендерными группами. Богемной буржуазии, утонченным сторонникам меньшинств, противостоят т.н. бобуры — «хамская буржуазия» («Сделаем Америку снова великой!»). Ведь говоря о великой Америке, Дональд Трамп имеет в виду вовсе не глобальную американскую империю, а внутренний порядок в США 1950-х годов. В те времена промышленный бум сопровождался ростом благосостояния большой части работников, меньшинства были крайне слабо представлены в политике, а многие женщины не могли конкурировать с мужчинами за рабочие места, не имея хорошего образования и профессии, и были обречены на роль домохозяек.
Хотя не стоит сбрасывать со счетов и более простые мотивы. Так, ознакомившись со взглядами автора статьи, один замечательный человек заметил: «Если различные влиятельные группы утверждают, что существует 500 гендеров, то многим людям будет спокойнее вернуться в более простой мир, в котором гендеров всего два».
В то же время сегодня не происходит оживления интернационального революционного рабочего движения в духе единства всех трудящихся вне зависимости от их национальности и статуса. Нет признаков движения многонациональных автономных собраний работников и подчиненных им органов власти и классового самоуправления Советов рабочих депутатов, как в годы великих революций (движений в духе идей Антона Паннекука или Индустриальных рабочих мира). Различные слои западных трудящихся следуют за разнообразными группировками капиталистической системы. Они подчиняются тому, что итальянский марксист Антонио Грамши называл «буржуазной культурной гегемонией». Фракции правящего класса Запада (группировки корпоративной верхушки и политических партий) сражаются между собой за власть, вовлекая в сражение все остальные слои общества. По крайней мере, все видные левые и правые политики связаны с различными представителями крупного бизнеса.
Когда на этом фоне Израиль, стратегический союзник США, устраивает бомбежки Газы, убив там около 40 тыс. человек из 2,3 млн (многие убитые — гражданские), левое крыло западной системы взрывается от негодования. Здесь представители «белого привилегированного прозападного государства» убивают арабов — «коренное население». Происходящее выглядит как крайнее проявление всего того, с чем они воюют. (Разумеется, убийства таких масштабов заслуживают осуждения, вне зависимости от того, кто об этом говорит).
В США, Франции, Великобритании антисионизм естественным образом соединяется с массовыми антиколониальными настроениями, национализмом различных меньшинств
Эти события стали серьезным фактором внутренней политики США. Они мобилизовали и усилили современных левых. Среди протестующих много активистов и сторонников Демпартии, в особенности ее левого прогрессистского крыла. Когда Джо Байден выдвигался в качестве кандидата в президенты, против него выступила целая коалиция продемократических активистов, включавшая в себя эти силы. Их влияние оказалось столь велико, что они угрожали обрушить позиции Байдена в ключевом для выборов штате Мичиган и, возможно, не только там. Теперь наследнице Байдена, Камале Харрис, приходится занять менее произраильскую позицию, чтобы привлечь эти группы на свою сторону.
