Почему нас не боятся, хотя мы варвары и орки

Марина Ахмедова

Главный редактор ИА Regnum, писатель, журналист, член СПЧ

Наткнулась в сети на ролик, в котором украинец жаловался на аэропорт Шереметьево: тот, по его словам, не пропустил в Россию 200 тыс. украинцев. «Двести тысяч!» — повторил он, чтобы зритель прочувствовал: это очень много. Вот и я прочувствовала: это реально много! Сколько же это украинцев рвалось в Россию в этом году? Только 200 тыс. непропущенных. А ещё ведь есть те, кого пропустили. Добавьте прошедших проверку — и вы получите довольно серьёзное количество украинцев, которые нас не боятся, несмотря на то что мы оккупанты, варвары и орки. Мощно.

Но зачем же к нам едут все эти люди? Украинец в ролике объясняет с укором в интонациях, что люди просто ехали к себе домой — порешать какие-то имущественные проблемы, навестить родственников. Но по соображениям безопасности россияне решили, что те представляют для них угрозу. «Только 3% хотели бы остаться на оккупированной территории», — бросил свой главный упрёк он. Но, простите, тут хочется спросить: «А вы сами-то себя слышите? Осознаёте, что говорите?» Вы, значит, рвётесь на территорию, которую наша армия освободила ценой немалых жертв, туда, где живут люди, которых Украина десять лет терзает войной. Кстати, люди, с которыми вы не захотели разделить судьбу ни в 2014-м, ни в 2022-м. Вы уехали — ваше право. Но зачем вы теперь рвётесь на территории, которые считаете «оккупированными»? Не страшно — в оккупацию, в гости к врагу? Может, прав тогда пограничник, разворачивающий таких людей на границе? Лояльный человек не назовёт эти территории оккупированными.

Вы говорите, лишь 3% хотят остаться. А чего хотят остальные 97%?

Быстро приехать, продать оставшуюся недвижимость, получить российские паспорта, оформить на себя пенсии-пособия и снова быстренько смотаться? А где у нас, у россиян, гарантия, что эти деньги не пойдут на ВСУ? И зачем таким людям российские паспорта, если в России они жить не собираются? Корысть? Похоже. Но она — слабый аргумент для российского пограничника.

Нет, я знаю, что некоторые просто хотят повидать маму с папой. И я им очень сочувствую — и искренне сейчас это говорю. Но есть одно маленькое но, подтачивающее даже моё сочувствие. Я знаю многих дончан, которые отказались уезжать из города потому, что не уехали их родители. Ну то есть люди, как правило, от войны без мамы с папой не бегут.

У меня нет чёткого ответа на вопрос, как поступать с недвижимостью людей, которые, уехав, не платили за неё десять лет, а теперь, когда цены на квартиры в том же Донецке выросли, решили вернуться и содрать с этой многострадальной земли последний клок выгоды. И хотя решения у меня нет, но корысть-то я распознаю. Хоть и отрадно осознавать, что украинская пропаганда о кровожадных русских оказалась слабее жажды наживы.

Но вернёмся к нашему украинцу, записавшему упрёк в адрес Шереметьева. Он с горьким сарказмом говорит, что, видимо, угрозу для Российской Федерации представляют инвалиды I группы, люди с хроническими заболеваниями, беременные женщины: «Они, наверное, особо опасны». А если без сарказма и насмешек, то всё-таки Дарью Дугину убила женщина с ребёнком, которая въехала в Россию, используя своего ребёнка как прикрытие. И это украинские власти, планирующие у нас тут террористические акты, должны были в первую очередь подумать о своих гражданских: им теракты аукнутся в первую очередь. А Россия в таких обстоятельствах просто не может держать двери распахнутыми.

В финале записавший видео мужчина говорит, что Россия боится украинцев потому, что они свободолюбивы и несут эту свободу нам. Ну не знаю, не знаю, мне кажется, попытки получать пособия и там и там называются не свободолюбием, а как-то иначе.

При этом я отдаю себе отчёт: некоторые люди просто хотят домой. Но все ограничения — не от хорошей жизни. Надо потерпеть и всей душой желать победы России, ведь она ускорит возвращение домой.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.