Тот, кто убил Мартина Лютера Кинга, пытался уничтожить не столько его самого физически, сколько его идеи, его влияние, его значение, его улыбку.
Очень скоро оказалось, что это невозможно. Кинг – до сих пор один из самых известных, самых популярных, самых цитируемых и востребованных активистов, мыслителей и лидеров в истории США. Его философия не потеряла актуальность спустя более 50 лет после его гибели, а его образ для нынешнего поколения еще более сакрален, чем для его современников.
Убийство подобных людей делает их вечными.
Мартин Лютер Кинг считал спорт важнейшим из способов борьбы с сегрегацией
Давайте так. Мартин Лютер Кинг, как и все великие, не был святым: он курил напропалую, изменял жене и, было дело, использовал в лексиконе словечко, которое в английском скрывают политкорректной заплаткой «N-word». И все же он был первым борцом за равноправие, у которого имелись четкая политическая программа, исключительный ораторский дар, способность одинаково легко общаться с президентами и автозаправщиками, а также огромная толпа последователей, согласная с тем, что обретение равных прав с белыми можно достичь за счет конструктивного диалога и ненасильственного сопротивления.
Мирные акции протеста, бойкоты и марши несогласных, проводившиеся под его патронажем, всегда сопровождались пламенными речами Кинга. Важнейшую и наиболее известную из них под названием «У меня есть мечта» он произнес со ступеней Мемориала Линкольну в Вашингтоне в 1963-м, в том же году, когда получил Нобелевскую премию мира. Она была посвящена видению будущего, в котором у белых и черных одинаковые гражданские права. Несмотря на то, что цель деятельности Кинга, очевидно, не могла устраивать всех, он пользовался популярностью как у белого, так и у черного населения. Прежде всего, потому, что разбирался в том, о чем говорил.
Народную славу Кингу принесли его публичные выступления, при этом он не был заурядным популистом. За его плечами был колледж Морхауз, духовная семинария Крозер и Бостонский университет. Бакалавр в области искусств и социологии, пастор Баптисткой церкви, доктор философии – это все про него. Помимо умения доносить сложное в простой форме и яркой харизмы Кинга выгодно отличала его позиция, основанная в первую очередь на дипломатии. На фоне радикалов из Нации Ислама, возглавляемой жуликоватым Элайджей Мохаммедом, Кинг выглядел человеком, заинтересованным не только в членских взносах своих единомышленников, но и в реальных переменах к лучшему. Для этого он пытался охватить как можно больше различных сфер социума, и спорт не был исключением. Он считал спорт одним из важнейших способов социализации и проявления политической и морально-этической точки зрения.
Кинг хвалил платформу Гарри Эдвардса «Олимпийский проект за права человека» (OPHR).
Совместно с правозащитниками из этой организации ратовал за возвращение Мохаммеду Али статуса профессионального боксера. Али и Кинг очень тесно общались, несмотря на то, что «Величайший» был приверженцем Нации Ислама: регулярные звонки с просьбой дать совет и просто дружеские беседы стали достоянием общественности после того, как были обнародованы записи прослушки, организованной ФБР.
Знаменитый жест протеста, отпечатавшийся в истории, тоже не обошелся без влияния выдающегося борца за гражданские права.
«Когда я стоял на подиуме, мои разум и сердце были обращены к доктору Кингу», – слова спринтера Джона Карлоса, завоевавшего бронзу на Олимпиаде в Мехико, в 1968-м.
Мартин Лютер Кинг высказывался за отстранение Южной Африки от участия в Олимпийских играх из-за апартеида и призывал сместить с должности председателя Международного олимпийского комитета Эйвери Брандейджа, который нелестно отзывался о профессиональном уровне чернокожих тренеров и администраторов команд сборных. Доктором Кингом восхищались, с ним спорили, его критиковали, но никто не мог игнорировать ни его деятельность, ни его слова, ни его самого.
Окончательно это стало ясно 4 апреля 1968 года, когда Кинг был застрелен на балконе отеля «Лоррейн» в Мемфисе.
Смерть общественного лидера всколыхнула всю Америку. В Нью-Джерси, Балтиморе, Чикаго, Бостоне, Детройте, Вашингтоне и других городах вспыхнули протесты. В Вашингтоне о случившемся было объявлено в 20:19 вечера, а в 21:25 бунтари разбили первое окно. В Атланте, городе, где родился Кинг, губернатор Лестер Мэддокс отказался приспустить флаг в знак траура и приказал полицейским штата «расстреливать всех протестующих и складывать их в штабеля», если они попытаются войти в капитолий. Мэддокс приспустил флаг только после того, как этого потребовал федеральный мандат. В состоянии шока и неопределенности пребывали все: обычные граждане, политики, силовые службы, соратники и соперники Кинга.
Представители спортивной индустрии не стали исключением.
«Он был последним буфером, – сказал после убийства Билл Расселл. – Это очень грустно. Из насилия не может выйти ничего конструктивного. И вот был человек, который верил в ненасильственное сопротивление, а тут его подрезают. И ты спрашиваешь себя: «Ну, и к чему тебя привело твоя убежденность в ненасильственном сопротивлении?
Конечно, это огромная трагедия.
Я думаю о дне, когда посетил Освенцим: подобные эпизоды приводят к чему-то такому. Вот появились выводы комиссии Кернера, которая нашла причину бунтов чернокожих. Удивительным образом выяснилось, что дело в недовольстве экономическим положением и отношением со стороны белых, особенно полиции. 90 процентов негров сказали бы вам то же самое и 10 лет назад. Но нет, мы летаем на Луну, мы воюем во Вьетнаме. О чем это говорит? Среднестатистический чернокожий делает вывод, что полеты на Луну и война во Вьетнаме гораздо важнее, нежели его жизнь. А вот мне всегда казалось, что люди – это самый ценный ресурс».
Большинство профессиональных лиг отменили матчи. В МЛБ отложили старт сезона, не дожидаясь решения комиссионера
Подобные прецеденты уже случались, но единого плана на все случаи жизни, конечно же, быть не могло.
Пятью годами ранее НФЛ провела все запланированные матчи, несмотря на убийство президента Кеннеди. «Черное воскресенье» навсегда вошло в историю, а тогдашний комиссар НФЛ Пит Розелл определил собственное решение как «худшее из тех, которые он когда-либо принимал».
После того как президент Линдон Джонсон объявил 7 апреля днем траура и стало известно, что похороны Кинга состоятся в Атланте 9 апреля, спортивная жизнь в стране остановилась. НХЛ изменила расписание плей-офф. Гольф-турнир Гринсборо Оупен отложил розыгрыш заключительных 36 лунок. Взяла самоотвод теннисная лига. Перекроила график северо-американская лига футбола. Закрылись ипподромы.
Одной из самых громких историй стал перенос старта бейсбольного чемпионата МЛБ. Комиссионер Уильям Эккерт, и без того не имевший никакого авторитета, еще больше подмочил свою репутацию. Вместо того чтобы принять хоть какое-то решение и огласить его клубам лиги, он стал обзванивать каждого из владельцев, выспрашивая их мнение о том, как поступать в такой ситуации.
«Комиссионер бейсбольной лиги носился так, словно ему отрубили голову», – съязвил в своей колонке для New York Daily обозреватель Дик Янг.
Некоторые не находили в себе сил для иронии.
«Все, что ему нужно было сделать – это занять конкретную позицию. Ему следовало просто сказать: «Джентльмены, ввиду трагического убийства доктора Мартина Лютера Кинга… ввиду того факта, что его похороны состоятся во вторник, открытие бейсбольного сезона 1968 года будет отложено до среды. К сожалению, но не к удивлению, он этого не сделал», – позже вспоминал корреспондент Philadelphia Inquirer Фрэнк Долсон.
Затянувшаяся неопределенность привела к тому, что игроки взяли дело в собственные руки. Многие клубы стали самостоятельно переносить матчи, но одними из первых тон задали бейсболисты «Питтсбург Пайрэтс». В то время как большинство клубов МЛБ на три четверти состояли из белых игроков, а вот «Пайрэтс» – наполовину из афроамериканцев. Причем это были заслуженные игроки, ветераны, некоторые из которых были сторонниками Кинга.
«Я встречался с ним в 1966-м, и это были очень необычные ощущения. Увидев его, я почувствовал себя таким незначительным. Я встречался с президентами, кинозвездами. Но тогда я был поражен. Нам не удалось поговорить долго, потому что я направлялся на стадион «Доджерс». Я был просто потрясен, увидев его. Он был удивительным человеком. Ничто никогда не трогало меня так, как встреча с доктором Кингом», – слова бейсболиста «Пайрэтс» Морри Уиллса.
Уиллс вместе с Роберто Клементе, Донном Кленденоном, Уилли Старджеллом и Мэтти Алу созвали командное собрание, на котором постановили, что «Пайрэтс» не будут играть в выездном матче против «Хьюстон Астрос». На следующий день Клементе и белый питчер команды Дэйв Викершем зачитали совместное заявление для СМИ.
«Мы делаем это, потому что уважаем то, что доктор Кинг сделал для человечества, – заявили спортсмены. – Доктор Кинг заботился не только о черных или белых, но и о всех бедных людях. Мы обязаны почтить этим жестом его память и его идеалы».
Позже Викершем вспоминал.
«Наша команда довольно быстро приняла решение. Никого не нужно было уговаривать. Вопрос заключался не в том, что мы не хотели играть, а скорее в том, что мы не должны были играть».
Единодушный порыв представителей Питтсбурга поддержали не все и не сразу. Когда «пираты» прилетели в Хьюстон, они обнаружили, что фронт-офис «Астрос» не отменил ни начало ближайшего матча, ни следующую игру. На вопрос почему вице-президент клуба Билл Джайлс заявил: «Мы не считаем, что игра помешает похоронам Мартина Лютера Кинга. Кроме того, наши фанаты рассчитывают на нас».
Тогда настырные ветераны из «Пайрэтс» заявились на тренировочную базу «Астрос», где встретились с аутфилдером соперника Бобом Уотсоном (позже он стал первым афро-американским генменеджером клуба МЛБ), чтобы заручится его поддержкой. Уотсон обладал колоссальным авторитетом в своей команде, и как только он и несколько его ближайших друзей заявили, что не выйдут на матч, остальные игроки «Астрос» присоединились к ним. После того как и «Пайрэтс» и «Астрос» без всяческого участия руководства отказались играть, их примеру последовали остальные клубы лиги.
Однако все эти события происходили спустя несколько дней после убийства Кинга, и представители МЛБ и других лиг имели возможность ориентироваться на дату похорон и заявления официальных лиц.
У НБА такой роскоши не было.
Начиная с вечера четверга, когда он узнал о смерти Кинга, и на протяжении всей пятницы играющий тренер «Селтикс» Билл Расселл промаялся без сна и еды. Кинг отстаивал многое, с чем Рассел был не согласен, особенно это касалось его философии ненасилия, и все же центровой испытывал к нему колоссальное уважение. Расселл был одним из 250000 человек, собравшихся в Вашингтоне, чтобы вживую услышать речь «У меня есть мечта». Центровой «Селтикс» работал с бостонским отделением Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, которую поддерживал Кинг: живой символ клуба проводил тренировочные лагеря и благотворительные занятия.
Расселл был уникален в своем отношении к Кингу. Он одновременно восхищался его деятельностью и вместе с тем шутил о том, что присоединился бы к «Нации Ислама», если бы не запрет на употребление свинины. Он не был ведомым человеком и ценил свою принципиальность гораздо больше, чем лояльность какой-либо группе или организации.
«Я был бы ужасным глупцом, если бы поверил в то, что известно как «Американская мечта», – провозгласил Расселл еще в 1963-м.
Даже смерть Кинга не заставила его сменить своих позиций.
«То, что я сказал десять лет назад, слова, которые все отвергли как болтовню разъяренного негра, сегодня вышли наружу», – напомнил журналистам Расселл.
И все же по первости Рассел был в замешательстве. Кинг был застрелен 4 апреля, а уже на 5 апреля был запланирован старт финала Восточной конференции, исход которого должен был предопределить дальнейшее развитие НБА.
И тут никуда без исторического контекста.
«Селтикс» 1950-60-х наряду с бейсбольными «Нью-Йорк Янкиз» 1949-64-х остаются одной из двух величайших династий в истории американского спорта. С сезона-1956/1957 по 1968/1969 «кельты» выиграли одиннадцать чемпионских титулов в течение тринадцати сезонов: восемь из них подряд. Среди летописцев этой славной страницы в истории «Селтикс» такие люди, как Боб Кузи, Билл Шерман, Томми Хэйнсон, Сэм Джонс, Джон Хавличек и, само собой, Билл Расселл. Долгие годы «зеленые» рулили лигой, но после того как в 1965-м «Филадельфия Сиксерс» выменяла у «Сан-Франциско Уорриорз» Уилта Чемберлена, наметились явные изменения.
Первый серьезный урон «кельты» понесли в историческом сезоне-1966/1967, который стал лучшим в карьере Чемберлена. Центровой набирал в среднем по 24,1 очка (при проценте реализации в 68,3%), 24,2 подбора, 7,8 передач. А собранная вокруг него банда из Хэла Грира, Чета Уокера, Билли Каннингема, Люка Джексона и Уоли Джонса четко давала понять, что «Сиксерс» – это не команда одного игрока, а грядущая династия, готовая положить конец гегемонии «Селтикс». Команда завершила регулярный сезон с рекордным для того времени показателем 68-13, а в финале Восточной конференции вынесла «Селтикс» в пяти играх. В финале «Филадельфии» потребовалось на один матч больше, чтобы раскурочить «Сан-Франциско» Рика Бэрри.
Казалось, что начало положено. Газетчики трубили о том, что «Сиксерс» – лучшая команда за последние четверть века, а «Селтикс» пора отправлять на свалку истории. После победы над «Селтикс» толпа скандировала: «Бостон» мертв!», а фанаты «Сиксерс» зажигали десятки сигар, передразнивая великого Реда Ауэрбаха и его победный ритуал. «Сиксерс» вполне оправданно назывались лучшей командой НБА за последние 25 лет и следующей династией, приходящей на смену «Селтикс».
Сезон-1967/1968 должен был попросту запротоколировать все то, что и так казалось всем очевидным. По сути, его развязкой должен был стать вовсе не итоговый финал, а выяснение отношений между «Сиксерс» и «Селтикс» в Восточной конференции.
Вот только весь грандиозный масштаб события был погребен под шквалом эмоций, вызванных убийством Мартина Лютера Кинга.
Первым, кому Расселл позвонил, чтобы обсудить дальнейшие действия, был Чемберлен. Оба игрока были едины во мнении, что игра должна быть отложена, но понимали, что это маловероятно, поскольку до начала матча оставалось слишком мало времени. К тому же игроки, как и руководство клубов были обеспокоены тем, что в случае отмены, в условиях и так не самой спокойной атмосферы, возникнут беспорядки и погромы. Добавьте к этому договоренность с национальным каналом ABC, и вы поймете, что одного желания лидеров было мало. К тому же, помимо них, в командах были и другие игроки, не торопившиеся проявлять солидарность.
Перед тем как вылететь в Филадельфию на первую игру, Ауэрбах и «Селтикс» провели собрание, на котором решили все-таки принять участие в матче. Позже многие будут говорить, что именно заблаговременное решение дало «Селтикс» ощущение единства в момент тотальной неопределенности.
«Мы поступили так, как на тот момент считали правильным», – слова Расселла много лет спустя.
Ему вторит еще один игрок «Селтикс» Уэйн Эмбри.
«Мы хотели удержать людей подальше от улиц или, по крайней мере, задержать их. Мы думали, что стадион будет переполнен, и люди будут прикованы к телевизору. Конечно, нашей первой реакцией были гнев, шок и отказ играть, но мы так же понимали, что можем послужить более важной цели».
А вот в «Сиксерс» тем временем царил хаос.
Чемберлен заявил о том, что «весь день должен стать своеобразным мемориалом доктору Кингу». Затем позвонил генменеджеру «Сиксерс» Джеку Рэмси, чтобы поделиться своими мыслями, а заодно заручиться его поддержкой. К сожалению для него, тот не торопился принимать его сторону. Вместо одобрительной речи Чемберлен выслушал тираду о тысячах проданных билетов и контрактных обязательствах игроков. Подобное отношение шокировало гиганта. Он не скрывал негодования и разочарования.
Чемберлен был опечален смертью Кинга, его раздражали замечаниями Рэмси и бесила дезорганизованность партнеров по команде. Он знал о собрании «Селтикс», и его выводило из себя понимание того, что «Сиксерс» должны были потупить так же. В итоге ключевое решение пришлось принимать в последний момент. За двадцать минут до стартового свистка Уилт попросил из раздевалки всех, кроме членов команды. Вопрос был поставлен на голосование, которое, по сути, уже ничего не решало. Откладывать матч было слишком поздно, даже несмотря на то, что ни у кого не было настроения выходить на паркет. «Против» проголосовали только Чемберлен и Уоли Джонс, семеро – «за», и только Чет Уокер воздержался, назвав все происходящее «унылой шарадой».
«Я знал доктора Кинга лично, – говорил тогда Чемберлен. – Не так хорошо, как я хотел бы его знать. Я очень уважал его и верил в то, во что верил он. С тех пор как это стряслось, я только и думаю об этом. Я просто в оцепенении. Психологически мне не удалось подготовиться к игре. Постепенно мне удалось отвлечься, но свою лучшую игру я показать не сумел. Даже близко».
Серия стартовала по расписанию, 5 апреля. Лонард Коппетт, освещавший игру для New York Times, характеризовал ее как «самое странное и самое унылое спортивное событие, которое я когда-либо видел». «Селтикс» уверенно победили «Сиксерс» (127:118), которые так и не смогли разобраться со своими эмоциями.
«На матче собралось порядка 14500 человек, и они вели себя вполне типично, а вот игроки… они были как в тумане. Понятно, что они профессионалы, и каждый из них старался не демонстрировать своего отношения к произошедшему, но получалось далеко не у всех. Расселл выглядел нервным, Уилт – слегка заторможенным», – вспоминал Коппетт.
Характерно, что «Филадельфия» промазала больше половины из 45 штрафных бросков.
Второй матч, который должен был проходить 7 апреля в воскресенье, перенесли на среду. Узнав об этом, Расселл и Чемберлен синхронно отбыли в Атланту на похороны Кинга, проходившие 7 апреля.
«Весь день я чувствовал себя, как будто находился глубоко под водой. Удушающая влага не давала мне сделать глубокий, полный вдох. Я отчетливо ощущал момент, в котором нахожусь, но не замечал всего того, что меня окружало. Из меня как будто медленно выпускали воздух», – вспоминал позже Расселл.
Несмотря на поражение в дебюте серии, никто не торопился списывать «Сиксерс». Они были фаворитами, матч был сыгран при особых обстоятельствах, да и Чемберлен выступил на своем уровне (33 очка, 25 подборов). Следующие три игры подтвердили прогнозы большинства. «Филадельфия» вела в серии 3-1, и только единицы отмечали, что лидер никак не может нащупать стабильность. Не свойственные ему 15 очков и 19 подборов во втором матче, 23+25 во втором, но аховый даже по его меркам процент попадания штрафных (3 из 12, 25%). Четвертую игру «Филадельфия» и вовсе выиграла на тоненького – 110:105 благодаря точности Хэла Грира.
Поэтому, когда «Бостон» взял пятый матч с разницей в «+18», журналисты чуть чаще стали вспоминать «опыт «Селтикс» в плей-офф», «моральную усталость Чемберлена» и тому подобное. Уже в шестой игре стало очевидно, что впору говорить и об усталости не только эмоциональной, но и физической. Чемберлен кое-как наковырял 20 очков (6 из 21 с игры, 28,6% с игры, 8 из 22 с линии штрафных) и добил их 27 подборами. Не вывез даже вечно выручающий Грир, отметившийся 40 очками.
После четвертого матча «Бостон» радикально перестроился. В атаке они перешли на пик-н-роллы, позволявшие выводить Чемберлена подальше от кольца и открывавшие либо путь в трехсекундную для Билла Расселла, либо броски со средней для Джона Хавличека и Сэма Джонса. В защите передали центрового атлетичному Уэйну Эмбри, тогда как сам Расселл переключился на опеку Чета Уокера, набиравшего до того по 20 очков за встречу. Вдобавок с травмой вылетел лучший шестой «Филадельфии» Билли Каннингем.
Серия заехала в решающий седьмой матч, ставший кульминацией апатии Уилта. Он и не мог, и просто не хотел. В матче, где на кону стояло будущее франшизы, Чемберлен за 48 минут набрал 14 очков (4 из 9 с игры, 6 из 15 штрафных) и все силы оставил на подборе (34 подбора). Во второй половине Чемберлен совершил лишь один бросок с игры и заявил, что его не попросили атаковать самому.
«Раньше мне никогда не приходилось просить его бросать. Его невозможно было остановить. А сегодня я буквально умолял его атаковать кольцо», – бесился главный тренер «Сиксерс» Алекс Ханнэм.
Соратники тоже не подсобили. Единственным, кто перешагнул рубеж в 20 очков, стал неутомимый Грир (22 очка). Итоговая разница составила всего 4 очка (100:96). Впервые в истории НБА команда отыгралась со счета 1-3. Серия, начинавшаяся как кошмар, закончилась кошмарным позором, масштабы которого кратно возросли после того, как «Селтикс» в шести матчах обыграли «Лейкерс» в главном финале.
«Глупо говорить о каком-то преимуществе в такой ситуации, но если бы «Селтикс» не взяли ту первую игру, кто знает, на что была бы похожа эта серия? – рассуждал в книге о Расселле Арам Гудсузян. – Затем «Селтикс» переиграли «Лейкерс», и фигура Расселла не только как игрока, но и как тренера стала еще масштабнее. Затем он снова выиграл в 1969 году, и ни о каком пришествии династии «Сиксерс» уже не шло и речи. Во всей этой ужасной истории есть баскетбольный аспект, который, конечно, не так важен. Но это все равно интересно, скажем так, со спортивной точки зрения».
Тот момент мог радикально изменить все наши представления о Уилте Чемберлене: у него была бы своя династия, он бы снес своих вечных оппонентов и побил бы Билла Расселла, он бы остался в Филадельфии и избавился бы от образа сказочного единоличника и человека с неустойчивой психикой…
Только трагедия заслонила этот «если бы».
Последствия случившегося были разрушительны для «Сиксерс», которые еще недавно считались законодателями мод и будущим баскетбола. В межсезонье Чемберлен был обменян в Лос-Анджелес на Джерри Чемберса, Арчи Кларка, Дэрролла Имхоффа и наличные. Это стало первым случаем в истории НБА, когда клуб спихнул в межсезонье действующего MVP лиги. «Сиксерс» на протяжении трех последующих сезонов не проходили дальше первого раунда и суммарно оформили в плей-офф лишь пять побед, после чего последовало крутое пике, итогом которого стал результат 9-73 в сезоне-1972/1973.
Лишь с появлением Джулиуса Ирвинга и Мозеса Мэлоуна команда начала поднимать голову.
Увязывать результат серии 68-го напрямую с убийством Мартина Лютера Кинга, пожалуй, было бы преувеличением, но и говорить о том, что это никак не сказалось на главных ее фигурантах тоже неправильно.
Расселл сумел обуздать эмоции и от навалившейся тяжести как будто стал еще неуступчивее и злее, в то время как Чемберлен при всей своей внешней физической монолитности надломился психологически и в который раз стал жертвой, то ли своей чрезмерной рефлексии/чувствительности, то ли пофигизма. И в этом во всем определенно есть своя красота. Ведь не будь эти два гиганта такими разными, мы бы никогда не получили противостояние такого объема и масштаба, выходящего далеко за пределы баскетбольной площадки.
Фото: East News/AP Photo/Charles Kelly, AP Photo/Harold Filan, AP Photo/Bill Ingraham; Gettyimages.ru/MLB; commons.wikimedia.org; Sam Melhorn/ZUMAPRESS.com/Global Look Press
