Интервью Савелия Козлова.
После завершения карьеры игроки обычно трансформируются в тренеров или живут на деньги, заработанные в футболе.
У экс-защитника «Оренбурга» Савелия Козлова (17 матчей в РПЛ) другой путь: прошел академию «Локомотива», дубль ЦСКА и в 25 закончил из-за травмы, но быстро нашелся в новой, необычной роли. Летом 2022-го Савелий стал менеджером по развитию (пригодился диплом) и за год поднялся до коммерческого директора махачкалинского «Динамо», которое рвется в РПЛ.
Валерий Самсонов расспросил Козлова о тренировках с Березуцкими, праймовом «Оренбурге» и работе по специальности.
Дважды мог оказаться в «Спартаке», но попал в ЦСКА и повторял тупые упражнения за Набабкиным
– Академия «Локо» часто гоняла за границу. Чем запомнились международные турниры?
– Самая дальняя поездка – Реюньон (остров в Индийском океане в 700 км к востоку от Мадагаскара – Sports.ru), заморская территория Франции. Добирались 17-18 часов. Летали двумя составами, играли на полполя. В матче за третье место сыграли вничью, организаторы предложили выявить сильнейшего набиванием головой. Наш тренер отказался.
Ездили во Францию, Чехию, Германию. Формат часто был странным: 10-минутный тайм, за день играли около пяти матчей. Из топ-клубов обыгрывали «Ювентус» и «МЮ». Я был самым здоровым в нашей команде, а за «Юве» играли три-четыре темнокожих под 1,85 метра. Мазаные или нет – не знаю. На турнирах иногда проверяли мое свидетельство о рождении.
Обыгрывали всех европейских топов, но чем старше становились, тем нам было тяжелее. Видно было, что у нас разные пути развития футбола: поначалу мы побеждали с помощью габаритов, а к 14-15 годам европейцы обыгрывали нас за счет техники и скорости.
– Почему ушел из «Локо» в 18?
– До 12 я был самым большим в команде, потом на несколько лет перестал расти – и стал одним их самых мелких. А в 15 за год вырос на 15 см: ужасно болела спина, лечился примерно полгода. В январе 2015-го (мне было 18) встретил на футболе Владимира Семеновича Волчка. Он позвал в ФШМ (любительский клуб из Москвы – Sports.ru), где я набрал форму и перезагрузил карьеру в Четвертой лиге.
Тем же летом позвали на просмотр в «Спартак-2». После каждой тренировки еле доползал до кровати, было тяжело по физике – не хватало выносливости. Поэтому я стал защитником, хотя всю карьеру до этого играл опорника. Но «Спартак-2» меня не подписал – не хотели платить компенсацию «Локомотиву». Поэтому поехал в дубль «Крыльев».
– Ты же мог и раньше оказаться в «Спартаке»?
– В 7 мама не нашла спартаковский манеж в Сокольниках. На следующий день меня взяли в «Локомотив».
Отец в детстве тренировался в рязанском «Спартаке» и на «Локо» отреагировал нормально. В 18-19 лет его пригласили в команду мастеров, но он выбрал медуниверситет. Сейчас папа – хирург-гинеколог, а мама работала в главном военном клиническом госпитале в Балашихе.
– Из «Крыльев» ты попал в дубль ЦСКА. Как часто тренировался с основой?
– В сезоне-2017/18 стабильно привлекали во время пауз на сборные.
Тренировались в зале в Ватутинках. Команда знала упражнения, поэтому тренер по физподготовке не объяснял их. Станции были раскиданы по всему залу – я не знал, что делать дальше, и спрашивал Кирилла Набабкина, который выполнял их до меня. Набаба показывал максимально тупое упражнение (условно, подкидывать блин), я делал – потом вместе смеялись.
Во время отработок обороны при атаке три в два я с кем-то из защитников менял братьев Березуцких. Они хитрили и принудительно пропускали меня вперед – в итоге я делал упражнение почти без остановки.
Как-то Виктор Гончаренко позвал меня из одного квадрата в другой. Вася Березуцкий услышал мое имя и такой: «Кто? Савелий? Ахахахаха». Потом постоянно при любом случае нарочито называл меня по имени.
– Зимой 2018-го ты ушел из ЦСКА. Зачем, если Березуцкие и Игнашевич уже заканчивали?
– Чувствовал, что перерос дубль. ЦСКА предложил смешной контракт, и я поехал в «Тюмень» в Первую лигу. Считаю, поступил правильно, но к ЦСКА все равно отношусь очень тепло.
– Смешной контракт – это сколько?
– Уровня дубля, до 50 тысяч рублей.
«Оренбург»: 50к за Сутормина, резкий Федотов, адаптивный Марцел, болезненная реакция на недопуск в РПЛ
– Уже через год ты попал в «Оренбург», который часто называли фармом «Зенита». Это злило?
– Нас это только мотивировало. На «Зенит», как за любую команду первой пятерки, всегда были двойные премки. Да, мы больше проигрывали (до 2023 года «Оренбург» проиграл «Зениту» все семь матчей – Sports.ru), но они объективно сильнее. Плюс были вопросы и по судейству. В домашней игре мяч упал на руку Барриосу, но ни судья, ни ВАР не отреагировали. В Питере было еще сложнее.
– Долго привыкал к РПЛ?
– Переход в Премьер-лигу поначалу пугал: вчера смотрел на этих футболистов по телевизору, а сегодня против них играешь. В первом матче очень переживал, потом освоился.
– Между РПЛ и Первой лигой – пропасть?
– Между ними должен быть еще один чемпионат. Футбол, который дает результат в ФНЛ, не работает в Премьер-лиге – и наоборот. Попадаешь в РПЛ, а там никого не испугаешь вертикальным футболом: пуляешь мяч вперед, а центральный защитник соперника думает: «Спасибо, что верхом!»
Поначалу Марцел Личка ставил европейский футбол: все с мячом, контроль. Играешь – кайфуешь, но результата не было. Он быстро сориентировался и перестроил нас на другой футбол: больше играли через фланги и насыщали штрафную при доставках.
– Как в «Оренбурге» восприняли новости о продаже Алексея Сутормина за 50 тысяч рублей?
– О Лехе были только положительные впечатления, поэтому про 50 тысяч никто не шутил. Может, один раз проскочила шутка, но уже не вспомню ее суть.
– А какие впечатления остались о Джордже Деспотовиче?
– Он резкий, своеобразный, к нему нужен подход. Когда его ограничивают, сомневаются, что он лучший – ему не нравится. Часто заводился, но в целом позитивный. Постоянно ставил в раздевалке сербские песни, из русских исполнителей знал только Тимати.
Деспотович вообще не тренировался. Не значит, что не ходил на тренировки, просто делал упражнения в своем темпе, иногда пешком. Начинался футбол – становился совершенно другим: был в суперформе, подачи с флангов замыкал на раз-два. Это необъяснимо.
– Евгений Фролов недавно рассказывал, как заказал кофе на скамейку «Крыльев». В «Оренбурге» он устраивал что-то похожее?
– С Женей сидели рядом в раздевалке, жили в соседних домах. От него всегда веяло позитивом. Он по-своему одевался: высокие сапоги, ярко-синяя замшевая куртка. Поначалу подкалывали за стиль, но он никак не реагировал, поэтому всем быстро надоедало.
– Как стал забивать Сычевой-Писарский?
– К нам он приехал из омского «Иртыша», а до этого был в Крыму: днем тренировался, вечером работал официантом. Человек, которого не пугают сложности. Из-за роста у него своеобразная техника, но он упорно шел к цели: сначала плохо завершал моменты, но много тренировался и становился лучше.
– В чем особенность Марцела Лички?
– Очень хороший психолог и футболист. Его умения все видели в игре с 2Drots. В «Оренбурге» он участвовал в квадрате или теннисболе, когда были тренировки с невысокой нагрузкой. В квадрате был хорош: играл в одно-два касания. Марцела можно было проверить между, нормально реагировал. При потере мяча заходил в квадрат, даже если ему засовывали [отдавали неудобную передачу].
– Марцел всегда выглядит очень спокойным. Он хоть раз кричал?
– Когда выигрывали, он шутил сам и позволял делать это в ответ. Когда игра не устраивала, мог ворваться в раздевалку, ушатать дверь ногой и спросить: «Вы тут че, все ###### [офигели]?» Классно чувствовал момент: если хорошо играли, но что-то не получалось – включал диалог. Всегда был открыт. Никто из команды не уходил с недосказанностью.
– Чем отличается Федотов?
– Владимир Валентиныч любил все доводить до автоматизма. Поначалу я не понимал, зачем мы так часто наигрывали упражнения с простыми передачами. Как левый центральный защитник я отдавал партнеру по обороне, опорнику или диагональ во фланг. Потом когда на 70-й тебя завозили рылом, уже еле дышишь, тебе попадает мяч – и ты не думая отдаешь туда, куда отрабатывал.
Федотов порезче, но тоже открыт к диалогу. Никогда не давал молодым расслабиться. Казалось, наш аналитик Евгений Шевелев иногда специально готовил моменты, где я типа плохо сыграл. Я злился, но пацаны подбадривали, что Валентиныч специально так делает.
– Как в «Оренбурге» отреагировали на непопадание в РПЛ из-за лицензии?
– Болезненно. В сентябре 2020-го на общем собрании пообещали, что все будет нормально. Наступила зима – ничего не готово. За два месяца до конца чемпионата все уже поняли, что шансов нет, но все равно работали с надеждой на чудо.
Траура не было, но на банкете по окончании сезона многие уехали буквально через час.
– Как оценишь стадион «Оренбурга» до реконструкции?
– Камерный, уютный, для Оренбурга – то, что надо.
– При этом в гостевой раздевалке не было горячей воды.
– Я не помню такого. В основном жаловались, что нет комнаты для разминки.
«Говоришь «здравствуйте» – все понимают, что не местный». Специфика работы в Махачкале
– Почему закончил в 25?
– В сентябре 2021-го заболели пахи. Играл через боль, но становилось хуже и хуже, к зимнему перерыву уже не мог встать с кровати. Сделал операцию – обещали, что побегу через месяц, но не случилось. Делал гормональные уколы, закачивал мышцу. Стало лучше, но уколы быстро перестали действовать. Поехал в Германию, но там тоже не поставили диагноз. Вторую половину сезона-2021/22 не соприкасался с командой.
Зимой-2021/22 звало «Динамо» [Махачкала]. Летом сообщил, что заканчиваю, но Гаджи Муслимович сказал: «Все равно приезжай». Прилетел, пообщался с Гаджиевым, тогдашним гендиректором Шихабудином Микаиловым и остался в структуре.
– Как тебя без опыта взяли заместителем генерального директора по развитию?
– У меня есть профильное образование – спортивный менеджмент. На том этапе не нужно было выдумывать: делал то, что уже работает в других клубах, что видел за карьеру.
– Ты окончил Государственный университет управления по специальности спортивный менеджмент. Как шло обучение?
– Первые три года учился очно. На четвертом уже был не в Москве, поэтому не часто появлялся на занятиях, но сдавал все вовремя.
– Сколько стоило?
– 220 тысяч в год.
– В списке преподавателей только один человек из спортивной сферы. Тебя это не смутило?
– Тогда об этом не думал, но сейчас четко понимаю: за четыре года обучения было больше теории, чем практики – особенно по спортивному менеджменту. Будучи футболистом, я узнал о функционировании клуба гораздо больше.
– За что ты отвечал как директор по развитию и отвечаешь сейчас как коммерческий директор?
– Сначала я курировал медиа-службу, занимался организацией предматчевых активностей. В процессе работы переключился на коммерцию, билетную программу и фан-шоп.
– В России футбол убыточный. Что делает коммерческий директор?
– Пытаюсь увеличить бюджет клуба за счет привлечения партнеров.
– Бесплатные билеты – часть билетной программы?
– Мы начинали сезон на «Анжи-Арене», затем переехали на «Труд», который вмещает гораздо меньше (24 и 5 тысяч соответственно – Sports.ru). Туда продавали билеты по 100 рублей. После возвращения на «Анжи-Арену» временно сделали бесплатный вход.
– Какую работу взял на себя Шамиль Газизов и его команда?
– Они занимаются своими направлениями: финансами и спортивной частью. До Газизова у клуба даже не было полноценного офиса, сейчас он на «Анжи-Арене».
– С чего ты начал?
– Выше уже отвечал. Могу добавить, что сегодня у нас есть клубный магазин и относительно неплохая организация матчдэя. Сейчас организовываем активности для болельщиков, чтобы на стадионе было интересно и до матча. Люди едут из Махачкалы [в Каспийск], хочется порадовать их не только игрой.
Социальные сети сейчас тоже на другом уровне. Взяли на аутсорсинг медиакоманду из пяти человек: менеджер, который организует все процессы, фотограф, видеограф, дизайнер, сммщик. Шамиль Камилыч понимает роль медийки в современном футболе и старается соблюдать тренды.
Из партнеров была только «Дагнефть». Больше стал работать в спонсорском направлении, поэтому моя должность теперь – коммерческий директор.
– Сейчас у «Динамо» четыре основных спонсора: «Дагнефть», производитель питьевой воды MEVER, строительная компания «ИммидСтрой» и «Магнит». Кого из них привел ты?
– «Дагнефть» была еще до меня. С «Магнитом» вел переговоры, клуб дал их контакт. «Магнит» хочет не просто нанести логотип на футболку, но и участвовать в социальных проектах клуба и республики. Также мы вместе заинтересованы в показах матчей по местному ТВ.
На встрече я рассказал про клуб, что мы можем предложить «Магниту» (в основном рекламу). Через несколько встреч заключили соглашение. Главная задача нашего партнерства – развитие футбола в Дагестане.
– Последняя задача, которую тебе поручил Гаджиев.
– Сказал: «Нам нужен фаншоп, займись этим» – я все сделал под ключ. Пока у проекта нет цели приносить прибыль – только популяризировать клуб.
– Почему нет онлайн-фаншопа?
– Это отдельный объем. Нужны люди, которые будет им заниматься. Работаем над этим.
– Пытались привлечь на стадион Хасбика, Хабиба, Махачева и других бойцов UFC?
– Хасбик был, фоткался с игроками. С Исламом [Махачевым] и Хабибом ведем переговоры. Хотелось бы, чтобы они не просто пришли на матч и сфоткались, а как-то взаимодействовали с клубом.
– Какие особенности работы в Дагестане ты заметил?
– Уже с первой встречи все переходят на «ты». Говоришь «здравствуйте» – все понимают, что не местный; «ассаламу алейкум» – моментально меняется отношение. Первое время привыкал к этому.
– Ты говорил, что установка Fan ID займет два месяца. Сколько стоит и когда планируете начать?
– Стадион частный, поэтому поиском подрядчиков занимается руководство «Анжи-Арены». Стоит примерно 100 млн рублей. Еще потребуются вложения для того, чтобы привести стадион в соответствие с требованиями РПЛ: установить LED-периметр, LED-табло, видеонаблюдение и обновить провода.
– Если бы не Махачкала, чем бы занимался?
– Двигался бы в этом же направлении.
– Какие планы и амбиции в спортивном менеджменте?
– Сейчас все планы связаны с «Динамо». Хочу выйти в РПЛ, поработать там менеджером.
– Стать новым Газизовым?
– До него, как пешком до Китая. Но было бы неплохо.
Фото: РИА Новости/Александр Вильф, Александр Гальперин, Виталий Тимкив; pfc-cska.com/Валентин Кобыща; pfcks.ru; dinamo-mx.ru; en.wikipedia.org
