Интервью с неожиданной звездой.Оператор матчей «Амура» Кирилл Рудник, передвигаясь по льду в паузах, снимает крупные планы игроков и тренеров, а иногда – и их разговоры. В этом сезоне он стал известнее некоторых игроков КХЛ.
Вратарь послал после игры, француз выругался на русском, тренер назвал «охреневшим» – как достается хабаровскому оператору
26 января оператор подъехал к вратарю «Салавата Юлаева» Александру Самонову, чем вызвал его гнев. «Да уйди ты, #### (е-мое) ##### (блин)», – выругался Самонов. В тот же вечер голкипер извинился перед Рудником: «Мы не могли проехать на рукопожатие, оператор остановил всю колонну игроков и стоял. Я был после тяжелой игры, много эмоций. Не подобрал слова, чтобы попросить его отойти. Хочу извиниться перед тем парнем, мы все делаем свою работу. Тяжело сразу переключиться после эмоциональных матчей».
Казалось, этот комментарий погасил страсти, но через два дня в Хабаровск приехал Андрей Разин с «Металлургом» и резко раскритиковал Рудника на пресс-конференции, хотя во время игры прямого конфликта между ними не было.
«Вы уберите, пожалуйста, этого товарища, – обратился Разин к неназванному адресату. – У меня нет другого слова – он просто охреневший. Он с жвачкой ездит, что-то бубнит. Хоккеисты – тоже люди. Если человек работает в офисе, например, уставший, и к нему подойдет дядя с камерой или с телефоном с жвачкой и что-то пробубнит – какая может быть реакция? А этот товарищ ведет себя просто некорректно. Или пусть он себя ведет нормально и подъезжает… Я был на Кубке Шпенглера – человек в белом костюме выезжает, его не видно вообще, он профессионально работает».
Рудник, по собственным словам, «спокойно отреагировал» на тираду Разина. «Улыбнулся, и поехали по домам, как и все наши ребята, которые в тот момент находились в аппаратной», – рассказал оператор о себе и коллегах.Рудник «с пониманием» отнесся к реакции Самонова – объяснил срыв напряжением, которое вратари испытывают во время матчей. Оператор отметил, что работает в наушниках для связи с режиссером, поэтому, находясь на льду, не слышал Самонова, как не слышит других игроков. За три недели до встречи с Самоновым хабаровский оператор был не стороной конфликта – напротив, помог его разрешить. Рудник запечатлел сцену примирения судьи Михаила Наумова и главного тренера «Авангарда» Михаила Кравца. За день до этого омичи играли с «Амуром» первый матч из двух, и арбитр матом ответил на вопрос Кравца: «Рот свой закрой. Рот закрой, ##### (блин)!»Первый инцидент с участием Рудника случился еще в прошлом году. 2 февраля «Автомобилист» взял тайм-аут, Рудник подъехал к скамейке запасных, но игроки единодушно воспрепятствовали съемке. Павел Куликов специально встал с лавки, чтобы закрыть собой главного тренера и его планшетку, а Анатолий Голышев прикрывал камеру крюком клюшки. Грубее остальных отреагировал Стефан Да Коста. «Уйди отсюда, #####. Это ненормально», – воскликнул француз на русском без акцента и резким движением руки отодвинул камеру.
Нюансы работы Рудника: работает на хоккее пятый год, выходит на лед через отдельную дверь
В беседе со Sports.ru Рудник подробно рассказал об особенностях операторской работы.– Как давно работаете на матчах «Амура»? – С сезона-2018/19 – бессменный оператор за редкими исключениями, когда у нас есть спаренные игры – футбол или хоккей с мячом. Тогда приходится жертвовать стедикамом [система для стабилизации камеры в движении – Sports.ru].– Вы работаете для местного телеканала, который транслирует матчи, или для клуба?– У нас свое творческое объединение, у которого контракт с клубом, а уже клуб выдает трансляцию на местные каналы и на КХЛ. – В других городах КХЛ есть операторы, которые снимают со льда?– Человек пять, а может, и больше. Еще не все клубы обзавелись стедикамщиками. Это очень узкий навык: помимо того, что нужно понимать в искусстве кадров, нужно еще и уверенно стоять на коньках, потому что все игроки двигаются. – На коньках катаетесь с детства или научились специально, чтобы работать на матчах?– Бо́льшую часть жизни катаюсь на коньках. Когда первый раз попробовал взгромоздить камеру на себя, уверенности не было. Но постепенно, с тренировками уверенность пришла. Сейчас мы с ней одно целое.– Игроки иногда закрывают камеру клюшками. Есть ли на ней специальная защита?– Стандартная камера, но у нее есть пластиковая защита, которая сантиметров на пять вдавливает вглубь линзу, поэтому широким предметом до нее не достать. Но клюшкой можно вполне.
– Но такого не было?– Нет, я стараюсь держать дистанцию, чтобы в случае чего у меня была возможность убрать камеру в сторону. Камера не моя; если что, за оборудование придется отвечать.
– Где вы находитесь во время игры? – У меня – отдельный вход, рядом с домашней скамейкой штрафников.
– Отдельная дверь?– Да, отдельная дверь, калитка с кнопочкой, откуда я могу спокойно выйти и куда могу зайти, никому не мешая. Выходить через скамейку – это мешать судьям-информаторам, потому что камера габаритная.– Ваша рабочая смена – съемки в паузах и на рукопожатии?– Все, что происходит до матча: встречаю ребят, когда они выходят на раскатку; потом – когда выходят на матч; все что происходит до выхода команд на лед, все предматчевое шоу – тоже в моем ведении. Плюс все коммерческие паузы, плюс все перерывы между периодами и послематчевые рукопожатия.
Рудник играет в хоккей ради работы – камера весит 10 кг, поэтому нужна подготовка
– В паузах не только игроки двигаются, но еще и лед чистят. Как вы оцените сложность своей работы?– Словами тяжело описать – это довольно непросто. Я думаю, намного проще находиться на статичной камере, снимать сверху со штатива. Понятно, что там больше нюансов по съемке. Но я находился и на такой позиции, и на площадке – по мне намного легче стоять на статичной камере. На льду действительно много движения – нужно видеть всех и не забывать про то, что ты выполняешь работу и должен предложить режиссеру план, чтобы он дал его в эфир. Например, план вратаря, который снял шлем – немногие болельщики видят вратаря без шлема. Можно сказать, это редкий кадр.
– Падали когда-нибудь на лед?– Был один момент, когда я запнулся. Это только моя вина: предматчевое шоу, на арене было темно, и я не заметил кабель, который проложили по льду. В темноте кабель слился с красной линией. Пришлось сгруппироваться, упал на колени, падение не было таким, что можно травмироваться, но главное – оборудование не пострадало.– Инциденты с Да Костой и Самоновым что-то изменили в вашей работе?– У нас – не знаю, кто конкретно, наверное, москвичи – инициировали семинар для операторов стедикама. Мы внесли небольшие корректировки по движению, обсудили эти моменты. Три случая с моим участием – это, я считаю, не совсем хорошо. Два случая – просто моменты с игроками; третий – тренеру что-то не понравилось, хотя мы даже во время трансляции не пересекались в работе – даже близко не подъезжал. Сказал и сказал, ладно – это мнение человека. То, что произошло со Стефаном и Александром, бывает. Будем работать над тем, чтобы как можно качественнее снимать и как можно меньше мешать ребятам. Понятно, что на все 100% выйти не получится – именно из-за расстояния, на которое можно приблизиться. Все понимают, что игроки двигаются, и между ними приходится маневрировать. – Расскажите про ваше отношение к хоккею. – В детстве я ходил на матчи «Амура». По возможности играю в любительский хоккей – в первую очередь, чтобы оставаться в форме. Стедикам весит не меньше 10 кг, и, чтобы его переносить, ноги должны быть в тонусе. Простой во время летней паузы, когда у нас растапливают катки, сильно сказывается. Когда встаешь на лед снова, уверенность теряется, а если еще 10 кг водрузить на себя, то получается не совсем стабильная картинка. Поэтому приходится кататься.
– Болеете за «Амур»?– В работе я сохраняю нейтралитет. Понятно, что наши ребята ближе, потому что я вижу их весь сезон, а некоторых гостей – только раз за год. На площадке я в первую очередь оператор, нейтральное звено – и тех, и других снимаю одинаково, нет никаких предпочтений. – Хоть раз кто-то из хоккеистов сыграл на камеру? – Это очень редкие моменты, к сожалению. Хотелось бы, чтобы у нас были более открытые игроки, как в заокеанской лиге. Там это шоу, и все понимают, подмигнут, покажут в камеру какой-то жест. Хотелось бы, чтобы и наши игроки выходили на этот уровень, более спокойно воспринимали камеры и операторов. Это часть их жизни.Когда такие моменты случаются, лично меня это радует, потому что в первую очередь приятно болельщикам. В прошлом году в «Амуре» был Евгений Аликин – один из немногих вратарей, который после побед всегда что-то показывал на камеру. Были моменты, когда зрители кидали ему сухарики – после матчей на ноль. Он с радостью мне в камеру их показывал.– «Металлург» скоро снова приедет в Хабаровск. – Когда прочитал, что «Амур» играет с «Металлургом», сразу понял, что обязательно будут звонки, вопросы. Момент был не так давно – если бы был в прошлом году, все уже бы забыли. Ждем их в гости, пускай приезжают – будем с радостью показывать. – Звонки, вопросы – тоже часть шоу.– Не хотел бы в этом участвовать, потому что я с другой стороны камеры. У нас есть действующие лица на площадке, которые и должны дарить людям шоу. А тут, получается, я в этом участвую.– Зато многие подробнее узнали о вашей работе.– Да, сам ракурс с этой камеры позволяет болельщикам с другой стороны увидеть игроков. Интересно посмотреть на ребят не с верхней камеры. Плюс это уникальная возможность услышать игроков, которые, например, в середине площадки что-то обсуждают. Кто до этого слышал их? Такого практически не было.
Фото: личный архив; Youtube/КХЛ
