Год, прошедший после начала войны в Газе между Израилем и ХАМАС, выявил интригующую особенность: ни один конфликт в мире, включая СВО на Украине, кроме событий на Ближнем Востоке не оказывает такого воздействия на ход президентской кампании в США.
При этом эксперты-американисты знают, что внешняя политика редко имеет большое значение на президентских выборах в США, но нынешний год может стать исключением. Понятно, почему — ведь очевидно то, что любой «чих» у берегов Гибралтара аукается чуть ли не на севере Китая или в Средней Азии.
К тому же после развала Советского Союза США удалось связать «кровеносными геополитическими сосудами» страны региона, которые они обозначили оперативным, но не лишенным смысла термином «Большой Ближний Восток».
Потом началась эпоха геополитических экспериментов»: вторжение США в Ирак и в Афганистан, феномен так называемой арабской весны и начало процессов фрагментации стран региона. Возникла новая политическая сила — ИГИЛ* со своей идеей халифата, появился проект неоосманизма (турецкий халифат), происходит воскрешение библейского проекта «Большой Израиль».
«Кто ответит на вопрос: куда движется Ближний Восток и когда он достигнет пункта назначения, если он есть», — риторически восклицает турецкая газета Yeni Safak. Но все видят и понимают, что в эпицентре происходящей геополитической мистерии в вариантах самых невероятных комбинаций находились и продолжают находиться США.
Но как считает «Рейтер» (Reuters), «не всегда в этом сложном охватывающем чуть ли не столетия гобелене, от первых столкновений американских кораблей с берберийскими пиратами до нефтяного бума, арабо-израильского конфликта и недавних вызовов терроризма и меняющихся альянсов, американцам удавалось выступать в роли ведущей силы».
Эпоха глобализма в регионе, вопреки прогнозам многих западных экспертов, вызвал у стран региона феномен нового возвращения в прошлое, а сами США стали там восприниматься как молодая, стремящаяся вновь утвердиться на международной арене нация.
При этом процесс влияния активно двинулся в другую сторону, что стало наиболее ярко проявляться на примере американо- израильских отношений с момента начала войны в Газе и проходящей в США кампании по выборам президента.
Как пишет в этой связи New York Times, «США, правящая сейчас там демократическая партия, не стала терять, а точнее уступать Израилю контроль на Ближнем Востоке, лишилась четких средств постановки и достижения целей в самой стране».
Администрация Байдена все больше напоминает наблюдателя, имеющего ограниченное представление о том, что планирует ее ближайший союзник и на Ближнем Востоке, и в самих США. Она стала заложником слишком многих интересов, не являющихся американскими.
Как считает CNN, «война в Газе доказала экзистенциальную роль, которую США играют в выживании Израиля».
В то же время эта война выявила факт глубоких политических разногласий в США перед и без того бурными выборами между вице-президентом Камалой Харрис и бывшим главой государства Дональдом Трампом.
В демпартии состоялся раскол, когда Байдена вынудили отказался от своей попытки переизбраться, и он стал поддерживать Харрис на финише выборов. Американские эксперты уверены в том, что в гонке между Харрис и Трампом события на Ближнем Востоке вызывают такие процессы, которые окажут влияние на исход выборов. Помимо этого, война Израиля против ХАМАС в Газе и против «Хезболлы» в Ливане способна даже спровоцировать военное столкновение США с Ираном, чего стороны стремятся избежать.
Но, как бы там ни было, фактом становится то, что именно Израиль повел администрацию Байдена по пути резкой эрозии своего авторитета на международной арене в целом и на Ближнем Востоке в частности.
Вашингтон долго был посредником в установлении мира на Ближнем Востоке, но премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, играя на стороне Трампа, стал открыто вмешиваться во внутреннюю политику США, отдавая предпочтение республиканцам. Он нашел общие интересы с республиканцами, которые стремились использовать войну, чтобы навредить Байдену. Кстати, на его пример стали заглядываться уже другие лидеры стран Ближнего Востока, даже Иран.
И — парадокс: министр иностранных дел Ирана Аббас Аракчи в интервью для телеканала Al Jazeera заявил об открытых дипломатических консультациях с США через другие страны по прекращению конфликта в Газе и в Ливане.
В то же время США обсуждают с Израилем сценарии его предполагаемого удара по Ирану. Появляется вопрос: коррелируется ли позиция США в переговорах с Ираном и с Израилем?
Многое, если не всё, находится в подвешенном состоянии. Если на выборах победит Харрис, ей придется что-то менять в политике взаимоотношений между США и Израилем. То же будет делать в случае победы и Трамп, хотя сейчас он во многом поддерживает Нетаньяху. Но тот тоже живет в предчувствии «переустройства Ближнего Востока».
Пока же, как считает замглавы МИД РФ Сергей Рябков, «большая война в ближневосточном регионе реальна, хотя есть шансы ее избежать, если стороны проявят сдержанность». Но год, прошедший после начала войны в Газе, показал, насколько глубоко переплетены политика США и ход событий на Ближнем Востоке, причем каждое из них оказывает притягивающее воздействие на другое, что наносит ущерб обоим.
* «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 г. признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
