Казахстан вдруг стал более решительно определять свою геополитическую субъектность, хотя всегда реализовывал во внешней политике так называемый многовекторный сценарий. Когда президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев сразу после вступления в должность стал совершать внешнеполитический марафон, посещая с официальным визитом ведущие страны мира, встретившись с лидерами 20 государств, включая Владимира Путина, Си Цзиньпина, Реджепа Тайипа Эрдогана, Джо Байдена, Олафа Шольца, а в Астане принимал также Эммануэля Макрона, госсекретаря США Энтони Блинкена, в таком количественном накоплении «высоких контактов» не было нового качественного уровня.
Главную борьбу за влияние в регионе и расположение Казахстана вели три основные силы: Россия, Китай и Запад в лице США и Европы. Только Россия имела и имеет берущее начало с XIX века историческое «обоснование» своей политики в Средней Азии, а отношения Китая уходили в более древнюю историю. К тому же было видно, что США и Европа еще только ищут подход к этому региону.
Тем не менее позже начались перемены тектонического свойства. В апреле Астана заявила о необходимости обновления Концепции внешней политики Казахстана с целью «приведения ее в соответствие с геополитическими реалиями, новой геополитической ситуацией».
«Проснулся» и Лондон, тоже выставив новую концепцию по выстраиванию политики со странами Средней Азии. Вслед за этим страны региона с визитом посетил министр иностранных дел Великобритании Дэвид Кэмерон, но только с Казахстаном было подписано соглашение о стратегическом партнёрстве, которое, оказывается, «готовилось шесть лет».
Этот документ, как считают многие эксперты, «превращает Астану после Киева в главный форпост англосаксонского влияния на постсоветском пространстве», поскольку предполагает не только создание благоприятных условий добычи и вывоза казахстанского сырья, включая энергоресурсы, но и усиление взаимоотношений по другим направлениям. По сути, речь идет о реанимации в регионе элементов «Большой игры» XIX века по отрыву его от России, а затем и для потенциального противопоставления его Китаю, с упреждением американцев и ЕС.
«Мы живем в соревнующемся, конкурентном мир, — говорит Кэмерон. — Если вы хотите защищать и продвигать британские интересы, вам надо выбраться за пределы своей страны и конкурировать. Центральная Азия находится в эпицентре некоторых крупнейших проблем, которые стоят перед нами, и для Великобритании и региона жизненно важно, чтобы мы способствовали его будущему процветанию».
Наверняка, имеются ввиду действия с чистого листа, чтобы после того, как США покинули Афганистан, занять место в Средней Азии и вернуться на политическую арену в качестве мировой державы.
Дело в том, что конфликт на Украине изменил геополитическую ситуацию принципиальным образом: Средняя Азия, особенно Казахстан, стала превращаться в транспортно-логистический узел глобальной системы транспортных связей. Резко повысилась значимость Транскаспийского международного транспортного маршрута, который идет от Китая до Европы, и где важными партнерами для Казахстана становятся Азербайджан и Турция. В этой связи помощник государственного секретаря США по делам Южной и Центральной Азии Дональд Лу говорил, что «энергетические ресурсы, которые идут из Центральной Азии через Каспийское море … стали очень важны как для мировой энергетической стабильности, так и для энергетической безопасности Европы в обход России».
В таком контексте новым элементом «Большой игры» является и предложение Казахстана перенести переговоры между Азербайджаном и Арменией по подписанию мирного договора в Алма-Ату. В ситуацию вносятся коррективы, связанные с продвижением коммуникационного проекта так называемого «Срединного коридора», который в случае подключения к нему и Зангезурского коридора закольцовывает в единую коммуникационную сеть Казахстан, Азербайджан, Армению и Турцию.
В данном случае суть британского подхода состоит в том, чтобы «держать руку на пульсе» этого проекта в Астане и Анкаре. Теперь, Лондон, как в XIX веке, намерен препятствовать Москве решать ее стратегические и транспортно-логистические задачи.
При таком ходе событий появляется треугольник Баку-Ереван-Анкара, а Астана приобретает статус евразийской субстанции, способной не только генерировать и предлагать идеи и решения, но и вести к их практической реализации. Кстати, не случайно, свои сигналы Еревану решил послать и президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Он призвал Армению «эффективно использовать момент и открывшееся окно возможностей».
Но Среднюю Азию окружают страны, которые находятся под санкциями: Россия, Иран, Афганистан. А Китай и США в состоянии конфронтации. То есть этот регион вновь становится заложником геополитической ситуации. Но хорошо известно, как и чем завершилась такая «игра» Лондона для стран региона в XIX и в начале XX века. Насколько такое удастся Кэмерону — вопрос открытый.
