Мы вернулись к своим и к себе

Андрей Рудалёв

Публицист, писатель, литературный критик

Существовал такой толк в старообрядчестве — дырники. Забирались люди в глушь, сидели себе в деревянном срубе, между брёвнами дырочку проковыряют — оттуда свет сочится, и давай ему поклоняться. Мир вокруг в запустении и грехе, но вот свет проникает и дарует надежды.

Долгое время и мы были вот такими дырниками. Заблудившимися, изнывающими в своих палестинах, которые воспринимали за символ тоски и безнадёги. Единственная отрада — свет, исходящий с западной стороны, предвещающий нам чудесное преображение и всяческие земные блага. Только следует сочетаться полностью и нераздельно с этим светом, уподобиться ему, отринув всё тутошнее.

Это и исполняли, и отрекались от своего. Отсекали всё лишнее, всю географию сводили только к этому лучу «свободы» с Запада, фокусировали свою оптику только на нём, будто вокруг ничего более нет. Так и сами мельчали в этом выстроенном тоннельном мышлении с одним-единственным ориентиром. Убеждали себя, что сошли в своё время со столбовой дороги цивилизации, отпали от райского евросада, отчего и стяжали себе многие мучения и невзгоды. Сами во всём виноваты, короче.

Было в этом что-то даже не от старообрядчества, а от языческого поклонения истуканам и идолам, на которых смотрели как на учителей и пастырей добрых, которые любезно направят нас на путь истинный. Забыли, что лоснящиеся истуканы эти с белозубыми улыбками периодически требуют жертвоприношений. Расистская суть у них такая. Они не останавливаются на поглощении суверенитета, подчинении экономики, политики, выверте культуры наизнанку. Им нужна кровь — много крови, реки крови. Для них это что омолаживающая процедура, так они перерождаются, временно избавляясь от трухи.

Звоночек прозвенел, когда коллективный истукан принялся жрать Сербию, предварительно её демонизировав, намекнув и на наши скорые перспективы. Тогда постепенно и стала преломляться оптика этого поклонения, но предстоял ещё длинный путь. Уж слишком далеко забрались в этот тоннель, идя вослед сладкозвучным сиренам. Поэтому путь возвращения к себе настоящим, избавления от многих стереотипов и иллюзий стал долог и тернист.

Много раз подходили к зеркалу и не узнавали себя. Теперь собираем свой образ, вспоминаем его, преодолевая морок и беспамятство. И сейчас символами нашего самоузнавания, как ни странно, стали, например, КНДР и Вьетнам. Многие стали. И не только страны Азии, но и Африки, Латинской Америки. Огромный мир. Оказалось, что и образ наш огромен и вовсе не сводится к той прорехе меж брёвнами, которой долгое время поклонялись.

Мы вернулись к своим и к себе. К своей исторической миссии и цивилизационному заданию — образу справедливого и равноправного мира.

Визиты президента Владимира Путина в Пхеньян и Ханой в самом деле были историческими. И это не просто громкая атрибуция — сама история будто проявила себя. Надо сказать, что в КНДР и во Вьетнаме отлично осведомлены об истинной сути и особенностях поведения «белого человека» — представителя страны, которая считает себя гегемоном и исключительной. Которая разделяет и властвует созданным хаосом. Они столкнулись с этим, а самое главное — помнят и проявляют стойкость.

Теперь мы и сами поняли, что именно стойкость — самое главное. Стойкость в знании о себе, ощущении своей правоты.

Стойкость в преодолении многих соблазнов и искушений, угроз и шантажа. Чуть дашь слабину — твой образ разобьют на миллионы осколков и соберут из них постыдного страшилу, которым примутся помыкать.

Историзм присутствует и в легко считываемом символизме и знаковости. Свою первую поездку в Пхеньян российский президент совершил ещё в 2000 году, затем последовал ответный визит Ким Чен Ира. Тогда это событие знаменовало смену эпох. В том числе и то рукопожатие с корейским лидером будто вернуло Россию к пониманию того, кто она есть на самом деле. Наша страна стала преодолевать эпоху распада и смуты и восстанавливаться, постепенно возвращая осознание себя в качестве цивилизации.

И сейчас, во время СВО, когда та самая дырка западного света превратилась в оружейное дуло, направленное против нас, — сначала Ким Чен Ын посещает нашу страну, а теперь Владимир Путин — Пхеньян. И опять — безоговорочная поддержка России. Будто с роднёй повидались, которая очень долго ждала нас. И это родство — наследие большой нашей страны, огромной нашей истории. Невероятного труда и великих достижений.

Много где нас ждут, сохраняя память о настоящей России и её роли в истории, оказавшейся спасительной и мобилизующей для многих. Потому что «скифы мы, азиаты», а ещё африканцы и латиноамериканцы, кубинцы… И европейцы, конечно же. Самые настоящие — и без мании исключительности и расистского камня за пазухой. Надежда той же Европы на спасение, как это и было в прошлом веке.

Из всего этого и складывается нынешний антиколониальный образ справедливого мироустройства. Помнится, недавно британская профессура сетовала, что западный нарратив принят далеко не всем мировым сообществом (из несогласных и строптивых они раньше чертили ось зла). Что «Путин побеждает», раскалывая земной шар пополам, а мировой порядок меняется в его пользу. Отмечалось, что Россия становится лидером нового антиколониального движения и начала собирать народы — жертвы западного империализма. Впрочем, мир вовсе не раскалывается, а борется за существование перед угрозой западной исключительности, которая стремится загнать всех в казарму командно-административных евросаммитов, чтобы повязать круговой порукой.

В Пхеньяне Владимир Путин возложил цветы к монументу советской армии — освободительницы Кореи. В Ханое вспоминал середину XX века, «когда героический вьетнамский народ вступил на трудный путь борьбы за свободу и независимость». Говорил о «дружбе, проверенной временем». Нынешние визиты в КНДР и во Вьетнам прошиты многими историческими рифмами. Неслучайно. Россия возвращается в большой контекст как своей, цивилизационной, так и мировой истории. Возвращается на путь освободительного движения. Она не одна. Здесь её очень ждали. История свидетельствует.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.