Большая политика — дело тёмное. Настолько, что человеку, не знающему всех её тайных закоулков, крайне сложно ориентироваться в ситуации. Возможно поэтому, когда события в той или иной стране начинают разворачиваться не так, как того бы хотелось российскому МИДу, народ испытывает шок и трепет.
Так было после распада СССР, когда некоторые бывшие партнёры по соцлагерю ретиво повернулись к России задом. Так случилось и с Украиной, которая вдруг оказалась нацистским государством, враждебным нам.
Но странно, что подобные метаморфозы оказывались неожиданностью. Хотя во всех этих странах были люди, которым по долгу службы необходимо знать, чем дышат и о чём думают граждане государства, в котором они пребывают. О роли послов беседуем с Николаем Платошкиным, доктором исторических наук и бывшим дипломатом.
«СП»: Могут ли реально дипломаты, занимающие пост посла, повлиять каким-то образом на развитие взаимоотношений между государствами?
— В современных условиях они на это повлиять не могут никак, ни в плохую, ни в хорошую сторону. Хотя это, может, и к лучшему. Пару веков назад, роль посла была гораздо значительнее. Потому что отсутствовали прогрессивные средства коммуникации.
Человек, направленный послом за границу, со своей родной страной часто подолгу не имел контактов. Поэтому именно от него во многом и зависел ход всех переговоров. А кроме того, он считался личным представителем монарха, его доверенным лицом. К тому же тогда общественное мнение во внешней политике роли никакой не играла, была эпоха так называемой кабинетной дипломатии. Узкий круг людей решил очень важные вопросы за закрытыми дверями кабинетов.
Но уже более 100 лет общественное мнение играет очень большую роль, да и главы государств прекрасно могут коммуницировать друг с другом без посредничества послов: снял телефонную трубку и позвонил.
«СП»: Но во главе государства становятся люди разные, в том числе и не очень компетентные. Наговорить друг другу могут много чего, если их оставить без присмотра. Про послов, наверное, можно сказать то же самое. Раньше всё-таки нужно было обладать определённой квалификацией, чтобы занять этот пост. А сейчас назначения послов больше похоже на почётную ссылку: послать куда подальше, чтоб глаза не мозолил. Например, на Украине послом сначала был господин Черномырдин, а потом — господин Зурабов.
— Да, такая тенденция есть. Слава богу, Поклонская не поехала на Острова Зеленого Мыса, куда ее отправляли. Думаю, островам в данном случае, повезло. Но вообще-то местом ссылки посольства были очень, очень давно.
В царской России это, может быть, не так было распространено, потому что это были времена «кабинетной» дипломатии. Но вот вам пример Молотова. В 1957 году ему и его сподвижниками не удалось отстранить от власти Хрущева, а наоборот, Хрущев в этой борьбе одержал победу. И Молотова отослали в Монголию. Это была своего рода ссылка, он там побыл какое-то время, а потом уже его отправили в отставку.
Или Александр Дубчек, лидер так называемой «Пражской весны», а на самом деле — контрреволюционного переворота. Его потом отправили послом в Стамбул. А вот в США, между нами говоря, должность посла — это плата избранного президента за деньги, которые ему давали на предвыборную кампанию. Баскетболиста послом послали, потому что много денег дал. Крупного фермера. Понятное дело, отправляют в страны, не особо важные для интересов США. У президента США сейчас не так много должностей, которые может раздать, раньше было гораздо больше.
«СП»: А СССР случай с Молотовым был единичным?
— Бывало, что главу областного комитета Компартии СССР, это как сейчас у нас губернатор, если у него что-то в этой должности не получилось, спокойно посылали, как правило, в социалистические страны, у которых с нами были отношения не только государственные, но и по линии партий. Приведу пример известного всем Александра Яковлева, «архитектора перестройки». Он работал в идеологическом отделе ЦК КПСС, это очень высокая должность. Так вот, его за статью, которую сочли не то, что не правильный, а, скорее неподходящий, отправили послом в Канаду, где он отработал лет 14. Хотя обычно дипломатов посылают за границу на 4 — 5 лет. Так вот, Яковлева подальше от Москвы выслали, а Горбачев его вернул обратно.
«СП»: Если Яковлев 14 лет в Канаде просидел, значит, он всё-таки хорошо работал?
— Давайте рассуждать так: чем должен заниматься посол? Да и не только он, а вообще весь коллектив посольства. Во-первых, они должны собирать информацию о стране пребывания открытым путем. И во-вторых, способствовать развитию отношений со страной пребывания.
Есть страны, с которыми особых отношений просто нет Их внутренняя и внешняя политика для нас особой роли не играет. Вот какое нам дело до того, что, например, в Сьерра-Леоне одна правящая партия сменила другую? У нас как не было с этой страной серьезных политических, экономических отношений, чтоб делегации туда-сюда ездили, так и нет. Персонал в таких посольствах 3−5 человек, включая завхоза и водителя.
А вот в тех странах, с которыми отношения, может быть, и недружественные, но тесные, там, конечно, послам и всему персоналу приходится работать много больше.
«СП»: Давайте все-таки вернемся к Украине. Как вы думаете, если бы там послом был кто-то более компетентный, чем те, кто находились, могли ли мы иметь более адекватное представление о том, что в этой стране происходит?
— Лично я имел адекватные представления о том, что там творится. Ведь Украина — это и не как Албания советского периода, которая была очень закрытой страной.
Помню, я в МГИМО должен был доклад делать по Албании, так материалы нигде не мог найти. А с Украиной у нас был безвиз, миллионы людей, и россиян, и украинцев, пересекали границу свободно. Украинские средства массовой информации были доступны не только послам, а всем, в том числе и нам с вами. Неважно, кто там был послом: Зурабов, Сидоров или Петров. Смысл в том, что посол выполняет указания Центра. Ему сверху говорят: вот это делать надо, а вот это — не надо; на это нужно обратить особое внимание, мы заинтересованы в такой-то информации.
Посольство на Украине было достаточно большим. Генконсульства были в Одессе, во Львове, в Харькове, в Симферополе, когда Крым был украинским. Российских дипломатов там было много. И если они чего-то не делали, значит, им давали такие указания.
Кстати, было бы странно, если бы посол в стране пребывания начал отсебятину пороть.
«СП»: Напрашивается провокационный вопрос: нам вообще нужны высококвалифицированные дипломатические кадры? Или, раз лидеры государств сами умеют пользоваться телефоном, то пусть общаются посредников?
— Квалифицированные кадры, конечно, необходимы. Но еще раз подчеркну, их первейшая задача — это сбор развединформации.
Именно в этом направлении они должны быть квалифицированными. Потому что даже с учетом развития СМИ и общей доступности интернета, необходимы люди, которые умеют это делать
Если мы хотим узнать, что думает тот или иной министр, недостаточно зайти в соцсети и посмотреть его посты.
Далеко не все публично высказывают своё настоящее мнение. А у дипломата задача — иметь такие хорошие контакты, чтобы обладать информацией, которую в прессу не дают. И, конечно, одна из задач дипломата — попытаться сделать так, чтобы у России было как можно больше друзей.
«СП»: Можно пример?
— Сейчас одна из самых антироссийских партий в Германии — «зеленые». В 90-е я работал в Германии. И берлинская организации «зеленых» была в числе моих друзей. Я их убедил начать борьбу за сохранение советских военных памятников, которые тогда приходили в ужасное состояние, даже шла речь о сносе монумента в Трептове, потому что по нему трещина пошла.
У меня контакты были хорошие с большинством партий, но я подумал, что, если за это возьмутся бывшие коммунисты, нынешние левые партии, то люди могут подумать, что «вчерашние» цепляются за прошлое. А у «зеленых» была репутация довольно ершистой партии, которая нас всегда довольно часто поругивала, американцам тоже доставалось. И мне удалось их убедить, что сохранение советских памятников — дело, в общем-то, благородное.
Ещё по их инициативе в список почётных граждан Берлина вернули имя генерала Берзарина, первого советского коменданта города в 1945 году, которого из этого списка вычеркнули после объединения Германии. И площадь Берзарина там осталось, хотя её хотели переименовать, и доска памятная в его честь.
С Христиан-демократической партией тоже сотрудничали по вопросам сохранения наших военных мемориалов.
Сначала они говорили, что это символы милитаризма, но мои контакты с этой партией привели к тому, что они не просто перестали критиковать, а вместе с нами на 23 февраля и 9 мая возлагали цветы и венки к мемориалам. Вот это и был результат работы.
