Филипп Херш – один из самых известных и уважаемых спортивных журналистов США.
Почти 50 лет работы на NBC и в Chicago Tribune, 4 номинации на престижную Пулитцеровскую премию, звание «Лучший спортивный репортер» по версии десятка мировых изданий. В его резюме 20 Олимпиад, 7 чемпионатов мира по футболу, 35 чемпионатов мира по фигурному катанию – профессиональный авторитет Херша неоспорим.
Активен он и в соцсетях: Херш один из главных голосов американского спортивного твиттера. Несколько месяцев назад Филипп написал статью о регрессе в мировой фигурке, вызванном… отстранением России. Нетипичная для сегодняшней Америки точка зрения вызвала споры.
Майя Багрянцева поговорила с Хершем и выяснила, что он и сам – крайне нетипичный западный журналист с независимой позицией.
Валиева: что не так в этом деле, как возвращаться (и надо ли?)
– Что вас больше всего удивило в вердикте СAS по Валиевой?
– Срок наказания. Если Камила была «защищенным лицом», то есть в силу возраста могла не до конца осознавать, что с ней происходило, то логично было бы рассчитывать на некое снисхождение со стороны судейской панели. В реальности произошло наоборот.
Я вообще считаю, что достаточно было бы дисквалификации и на 3 месяца, ну, на 2 года. А СAS дал максимум. Четкого объяснения – почему – в документе нет. Но мне кажется, что дело в том, насколько все устали от российских историй с допингом. И получилась показательная порка.
К тому же, очевидно, что суд не поверил во всю эту историю с клубничным десертом. Доказать «отсутствие намерения в приеме препарата» сторона Валиевой не смогла.
– Вы верите, что Камила вернется в спорт?
– В этом нет ничего невозможного, я видел несколько ее прокатов в этом сезоне. К тому же, новое поколение российских квадисток еще не скоро попадет на взрослые старты. Это тоже фактор, который играет Камиле на руку.
Лично я хотел бы увидеть ее на льду снова. К Олимпиаде в Пекине она превращалась в невероятную фигуристку. Если в начале сезона она вообще не понимала, что катает в «Болеро», то к февралю с программой справилась и научилась интерпретировать эту сложнейшую музыку.
Но знаете, еще больше я хочу увидеть настоящее расследование: как этот препарат попал в организм Валиевой.
– Расследование WADA – или внутри России?
– Все зависит от того, верим ли мы, что кто-то в России заинтересован в объективном расследовании.
Жалко, что невозможно заставить всех причастных давать показания под присягой – как это делается в американском суде. ISU при этом не может отстранить тренеров или врачей без улик. А та же Этери Тутберидзе не раз отрицала, что имела к происходящему какое-то отношение.
В результате у нас за все отвечает спортсменка, а разговоры о расследовании по поводу ее окружения остаются лишь разговорами.
– Если она вернется, сможет ли начать с нуля? Или за ней будет вечно тянуться шлейф допингового скандала?
– Да, есть успешные примеры перезапуска карьеры после дисквалификации – в той же легкой атлетике, например. Спортсмены возвращались и даже выигрывали олимпийские медали. Но фигурное катание – субъективный вид спорта. Смогут ли судьи выбросить из головы ее историю?
– Тогда как правильнее вернуться? Вы можете посоветовать стратегию?
– Для начала признать, что это была ошибка. И извиниться – ничего другого не остается. Сказать, что не знала, что принимает запрещенный препарат, что в ее действиях не было умысла. И сделать это искренне.
Если говорить про Америку, то тут всегда готовы дать второй шанс тем, кто его просит. Поэтому если она действительно захочет вернуться, то начать надо с извинений. Перед другими командами, которые остались без нормальной церемонии награждения; перед фигурным катанием в целом – за тот скандал, который разразился. Извинения – это всегда шаг вперед, даже если ты и не со всем согласен.
Другое дело, если Камила знает, кто на самом деле дал ей эти таблетки – тогда ей сейчас непросто. Очевидно, что публично обвинить она никого не может, потому что это потянет за собой слишком много ниточек.
«Никто не стремится устранить русских любой ценой». Рассуждения Херша о допинге
– Мне кажется странным, что все вокруг обвиняют в допинге лишь одну страну. Да, последние 10 лет Россия ведет себя в этом вопросе довольно нагло. Но самые знаменитые допинг-кейсы в истории спорта – это Мэрион Джонс, Лэнс Армстронг и Бен Джонсон. Два американца и канадец.
«Надеюсь, у вас хватит сил простить меня». Пронзительное признание в допинге – Мэрион Джонс расплакалась перед судом и села в тюрьму
Я считаю заявления «все российские спортсмены – допингисты» ужасно несправедливыми. У вас есть этому подтверждение? Тогда на чем вы основываетесь?
В этом и есть разница между журналистом и просто человеком с мнением. Удивлюсь ли я, если выяснится, что кто-то из штаба Тутберидзе давал запрещенные препараты Камиле? Нет. Но могу ли я это утверждать? Нет, потому что у меня нет доказательств.
Да, люди много говорят о жестких методах Тутберидзе, и, к сожалению для ее поклонников, есть видео, которые подтверждают ее исключительную требовательность. Мы слышали, как после проката олимпийской программы Этери встретила Камилу вопросом «почему ты вообще перестала бороться?»
Но ведь никто из западных критиков не видел своими глазами, что происходит на катке Тутберидзе. Вдумайтесь, никто из западных журналистов ни разу не получил доступ в «Хрустальный». Перед Играми в Пекине там побывал Джонни Вейр, но его фильм так и не вышел после допинг-скандала с Камилой.
– А вы бы хотели туда попасть?
– Я много раз пытался договориться через вашу федерацию об интервью с Этери – у нее явно нет проблем с английским. Но каждый раз получал отказ – даже в те времена, когда к Тутберидзе ни у кого не было вопросов, а она была известна просто как тренер феноменальных российских фигуристок.
А сейчас уже есть определенная дискуссия на тему того, каким образом ее спортсменки оказались на вершине мирового спорта. И я сомневаюсь, что Этери согласится на интервью с журналистом, который станет задавать неудобные вопросы.
Но я хочу подчеркнуть: нельзя всех мазать одной краской, нельзя огульно обвинять всех российских спортсменов в том, что они принимают запрещенные препараты. Сколько российских фигуристов попались на положительных допинг-пробах? Немного, особенно если вспомнить, сколько у России сильных фигуристов.
Да, допинг в фигурном катании вообще редкая штука, и Россия в процентном соотношении тут все равно в лидерах. И нет, никто не стремится на Западе «устранить этих русских любой ценой». Я устал от того, что про русских принято говорить как бы свысока.
Если посмотреть на число наших допинг-кейсов в других видах спорта, для этого нет никаких оснований. В Америке было достаточно громких историей с запрещенными препаратами, и не все наши нарушители пойманы с поличным – просто потому, что раньше с этим было не так строго.
Но важно понять, что российская проблема даже не в самом допинге как таковом. А в наличии системы, которая бы помогала его скрывать на самом высоком уровне, как было в СССР и ГДР.
Ценз, квады, окно возможностей без России
– Вы верите в скорый допуск российских фигуристов?
– Не знаю. Все зависит от ситуации на Украине и от действий Владимира Путина. Ничего определенного пока сказать нельзя. В июне нас ждет очередной конгресс ISU, и этот вопрос там наверняка будет обсуждаться. Конечно, не он один – горячих тем для обсуждения предостаточно, например, ограничение числа прыжков в программах.
Так что у меня никаких инсайдов нет. Официально Россию отстранили по причинам безопасности – в интересах самих российских спортсменов, чтобы оградить их от возможных провокаций. Но давайте честно: это, скорее, удобный повод, а не настоящая причина.
– Ваша статья о регрессе мирового фигурного катания без россиян вызвала много споров.
– Да, я прекрасно понимаю, что эта точка зрения не самая популярная, мягко скажем. Но я опирался на статистику – просто посчитал количество элементов ультра-си, исполненных на соревнованиях в последние три сезона.
Но знаете, что интересно. После того, как в 1989 году Мидори Ито приземлила первый тройной аксель в истории, прошло очень много времени, прежде чем это удалось кому-то повторить. То же и с каскадом тройной лутц-тройной тулуп, который в 1992-м впервые сделала Кристи Ямагучи.
Знаменитый американский журналист написал статью, как женская фигурка просела без России – его не пощадили
Невозможно запретить фигуристам пробовать что-то сложное – настоящий спортсмен заточен на то, чтобы раздвигать границы возможного. Глупо верить, что никто и никогда бы не попробовал четверной прыжок. А ведь фигурное катание сейчас очень заточено на баллы и на техническую сложность. Во времена Курта Браунинга и первых квадов у этих прыжков не было четкой стоимости.
Это как раз то, что лучше всего удалось сделать штабу Этери Тутберидзе: главное – скрутить четверной, а уж то, как хорошо и чисто он будет приземлен, не так важно. Судьи выставят за это такие оценки, что их будет невозможно побить. Вдумайтесь: базовая стоимость элементов короткой программы Камилы Валиевой была почти такой же, как у Нэтана Чена.
И тут возникает важный вопрос: не ставим ли мы под угрозу здоровье этих девочек? Ведь нет серьезных исследований на тему последствий, которые ждут этих фигуристок за исполнение элементов ультра-си. Именно поэтому и поднят возрастной ценз до 17 лет.
Понятно, что в юном возрасте учить сложные прыжки легче, ведь баланс между весом и силой практически идеален. То есть ты можешь прыгнуть достаточно высоко, чтобы успеть скрутить четыре оборота – и твой небольшой вес в этом помогает. Проблема в том, что такая нагрузка на суставы опасна, это огромный риск.
– Но американская юниорка Миа Калин тоже прыгает четверные. Это не опасно?
– Да, но она единичный пример, это не тенденция. И у нее меньше четверти успешных попыток.
– Как вам новое поколение российских квадисток?
– Я стараюсь следить за вашими соревнованиями. Понятно, что смотрю не все, но заходил в интернет посмотреть чемпионат России. Естественно, когда ваша девочка прыгнула каскад из двух квадов, тоже не мог это пропустить. Малинин только собирался это сделать – а Маргарита Базылюк уже успешно его приземлила. Причем каскад выглядел чистым и докрученным.
– А что скажете про взрослых российских фигуристок? Если судить по статистике, тоже можно говорить об определенном регрессе.
– Наверное, это можно объяснить сменой поколений. Да, мне грустно, что не соревнуется Анна Щербакова – она мне всегда особенно нравилась. Александра Трусова – замечательная спортсменка, с очень сильным характером, но давайте честно: катание никогда не было ее сильной стороной. А у Ани были удивительные линии, у нее было все, чтобы стать заметной фигуристкой на долгие годы.
Вашим фигуристкам очень повезло: в России столько ледовых шоу, куда валом валят зрители и где платят огромные деньги. Поэтому нельзя сказать, что Щербакова, Трусова или даже Медведева прекратили выступать – их до сих пор можно увидеть на льду.
В мировом женском катании, кстати, тоже можно было бы говорить о смене поколений после Олимпиады. Но из-за отстранения россиянок для некоторых иностранных фигуристок, которые катаются давно, но не исполняют ультрасложный контент, открылось окно возможностей.
Ирония в том, что сейчас Трусовой были бы не нужны пять квадов, Валиева бы обошлась без тройного акселя и нескольких четверных, а Щербакова вообще смогла бы выигрывать без ультра-си. Это довольно неожиданный поворот для женского фигурного катания.
Трэштокеры российской фигурки, танки в Сочи и специальный девайс от редакции – для чего?
– Раз вы следите за тем, что происходит в России, замечаете ли вы некоторые острые высказывания российских спикеров – например, Жулина, Тарасовой или Ягудина?
– Александр Жулин явно придерживается гомофобной точки зрения. Конечно, это печально. Высказывания Алексея Ягудина меня тоже часто удивляют. В свое время Том Коллинз (американский промоутер ледовых шоу – Sports.ru) уволил его в разгар одного из туров – за злоупотребление алкоголем и недостойные высказывания. Тогда он пропал со всех радаров, а потом – когда в России случился взрыв интереса к фигурному катанию из-за побед девушек – всплыл как телекомментатор. С новыми гомофобскими заявлениями.
Почему поведение Ягудина после шоу-турнира – образец фальши
Разочаровался ли я в нем? Меня разочаровали бы такие заявления от любого человека. Татьяна Тарасова, к сожалению, тоже часто позволяет себе говорить сомнительные вещи. Все эти теории заговора, что Запад старается побольнее укусить российский спорт, просто смешны.
Все это очень грустно. Я знаком с Тамарой Москвиной и Алексеем Мишиным много лет, они мировые легенды – и мне очень их не хватает на соревнованиях. Мишин действительно профессор – он принес в фигурное катание математику и опередил время научным подходом к спорту.
Он получил отличное тренерское образование в российской системе, где огромное внимание уделяется именно научной стороне физической подготовки.
В Америке ведь совсем не так: скажем, в футболе твоего ребенка может тренировать сосед, который может быть не в курсе даже, что мяч круглый. Поэтому я вообще не удивлен, что господин Мишин добился таких результатов. Я отношусь к нему с огромным уважением и всегда буду обращаться к нему «господин Мишин», настолько он великий.
– Вы ведь бывали в России?
– О да, много раз. Впервые – еще во времена СССР, в 1983 году. Потом было много других командировок, например, Олимпиада в Сочи.
– Что вам больше всего тогда запомнилось?
– Почти все Игры я провел на катке – освещал фигурку, хотя в горы тоже успел съездить. Мы жили в прекрасном отеле у моря, и каждое утро я выходил на пробежку по набережной. Помню, как меня поражало, что ты бежишь и упираешься в государственную границу посреди тротуара (Херш имеет в виду границу с Абхазией – Sports.ru).
Еще в городе было непривычно много металлических заграждений и танков, хотя я не впервые сталкивался с подобным – на Играх-2008 в Пекине танк был припаркован у входа в наш отель.
Вообще, мы все тогда приехали в Сочи немного настороженные. Редакция даже выдала мне увесистый девайс – такое средство оповещения, которое должно было сработать, случись внештатная военная ситуация. Где-то на четвертый день я перестал его таскать, и остаток Игр он пролежал в номере. Кстати, похожие штуки у нас были на Олимпиаде-2004 в Афинах, с той лишь разницей, что тогда девайс был куда более громоздким.
Конечно, одно из главных сочинских воспоминаний – прокат Юлии Липницкой в командном турнире. Это была сенсация – и для американской публики, в том числе. Да, у нас были и Сара Хьюз, и Тара Липински, но Юлия выглядела еще более юной и хрупкой. Я был расстроен, что у нее не задались личные прокаты, потому что очень хотел, чтобы она показала максимум на той Олимпиаде.
В следующий раз я увидел Юлию через полтора года на Skate America, в тот самый период ее карьеры, когда у нее ничего не получалось. Это было грустное зрелище.
Но сейчас мне иногда попадаются ее фотографии в соцсетях, и она выглядит счастливой. У нее прекрасная дочка, она много улыбается – и мне кажется, у нее все хорошо.
Тогда в Сочи, конечно, много споров вызвала победа Сотниковой. Но я считаю, что в тот день Аделина заслужила золото – несмотря не все эти объятия с Аллой Шеховцовой (судьей женского олимпийского турнира и женой Валентина Писеева, бывшего гендиректора ФФКР – Sports.ru) сразу после проката и необъяснимый рост ее второй оценки накануне Игр.
Но просто Ю-На Ким в Сочи была уже не той фигуристкой, которая потрясла всех в Ванкувере. Тот прокат я вообще считаю величайшим выступлением в истории женского фигурного катания: она каталась так, будто за одним ее плечом стояло 40 миллионов корейцев, а за другим – еще 40.
«Я влюблен в русскую культуру». Херш – о балете, метро и… снова допинге
– Я слышала, что у вас русские корни.
– Нет, но моя семья исторически связана с Восточной Европой. Бабушка по материнской линии – из Беларуси, папины предки – из Румынии. Моя белорусская прабабушка была замужем за литовцем. Видимо, от него мне передалась любовь к копченой рыбе, хаха.
А если серьезно, то я влюблен в русскую культуру. Как можно не ценить то, что дала Россия миру музыки? А ведь есть еще литература, изобразительное искусство… Возьмите московское или питерское метро. Да, я знаю, что его строили при помощи труда заключенных, и – восхищаясь его красотой – я об этом никогда не забываю. В Америке, кстати, тоже много чего построено рабами, давайте для объективности помнить и это.
Так вот, у вас перед входом на станцию может стоять памятник Пушкину. В американском метро статуи поэта быть не может.
В 1997 году я приехал в Санкт-Петербург работать над статьей об уехавших из России фигуристах и о тех, кто решил остаться. В один из вечеров мы попали на «Дон Кихот» в Мариинском театре. В антракте зрителям представили пожилую балерину, которая была одной из первых исполнительниц роли Китри – и ей устроили 15-минутную стоячую овацию! Сколько любви и уважения было тогда в зале.
Русское влияние на балет сложно переоценить. А без балета не было бы и фигурного катания. При этом историю мирового фигурного катания тоже невозможно представить без России – в первую очередь, в парах. Русские парники принесли на лед столько из балета! Да и у одиночников это влияние тоже заметно.
В свое время Марина Зуева поставила Нэтану Чену программу под музыку из балета «Корсар». В первые полторы минуты проката там были показаны все пять основных балетных позиций. Чье это наследие? Русского балета.
Поэтому да, русское влияние на мировую культуру – колоссальное. Я обожаю музыку Шостаковича, Чайковского, Мусоргского и Прокофьева. И это еще мы с вами не начали говорить про Достоевского и Пушкина.
– Вы верите, что российское фигурное катание снова станет ассоциироваться с русской культурой, а не с допингом?
– Знаете, после скандала с Камилой я сделал своего рода таймлайн событий, которые привели нас к кейсу Валиевой в Пекине.
Все началось в 2007-м, в Гватемале, когда Россия выиграла право на проведение зимних Игр в Сочи. В центре города русская делегация залила настоящий каток, туда прилетел сам Владимир Путин – который чуть ли не впервые публично говорил по-английски.
После того, как вы получили Олимпиаду, стало понятно, что у России нет других вариантов, кроме как победить всех на домашних Играх.
Как Сочи получил Олимпиаду-2014, когда в это никто не верил? Детальный рассказ изнутри
Не все помнят, но российское фигурное катание тогда было совсем не на пике. Лучше всего это демонстрируют результаты Олимпиады-2010 (Россия увезла из Ванкувера всего две медали – серебро Евгения Плющенко и бронзу танцевального дуэта Домнина-Шабалин – Sports.ru).
Было понятно, что государство сделает все возможное, чтобы выиграть медальный зачет в Сочи – и денег на это не жалели. А тренеры и спортивные функционеры понимали, что на них лежит ответственность за медали или за их отсутствие.
Кто-то нарушал аккуратно и понемногу, а кто-то пустился во все тяжкие. Опыты с мельдонием – который тогда был не запрещен – были как раз частью той большой истории.
Оправится ли от этого российское фигурное катание? Посмотрите на велоспорт. После трех десятилетий широкого применения запрещенных препаратов шлейф допинга до сих пор никуда не делся. Вы смотрите захватывающую гонку – и не можете отделаться от лезущих в голову вопросов о чистоте этих спортсменов. Плохую репутацию очень сложно отстирать.
К сожалению, Россия преуспела в создании крайне отрицательного образа в этом отношении. Допинг-проект, который развернули к Олимпиаде в Сочи, все эти дыры в стенах – это ни в какие ворота не лезет. Весь мир тогда понял, что Россия пойдет на что угодно – лишь бы добиться результата. И это будет не просто обман, а изощренная и очень продуманная система.
Поэтому нет, это будет нелегко.
Фото: личный архив; Gettyimages.ru/Matthew Stockman, Hiroko Masuike, Mike Powell /Allsport, Harry How, Andreas Rentz/Bongarts; РИА Новости/Александр Вильф, Антон Денисов
