Си ля ви

Председатель КНР Си Цзиньпин совершает турне по Европе, в программу которого вошли визиты во Францию, Венгрию и Сербию. В мировой политике, которая сильно обмельчала, превратилась в повтор ходов и во многом утратила смысл, становится всё меньше по-настоящему многозначных событий, не укладывающихся в шаблоны и выбивающихся из общего ряда.

Именно таким мегасобытием можно считать европейскую поездку китайского лидера, совершаемую в преддверии его встречи с российским президентом Владимиром Путиным, которая, судя по официальным заявлениям сторон, не за горами.

Европейское турне Си Цзиньпина, который редко отправляется в зарубежные поездки, тем более за пределы родных стен «большой Азии», перенасыщено смыслом.

Если вдуматься, то это турне несёт в себе скрытый внутренний драматизм как для самого китайского лидера, так и для его европейских собеседников. При этом, рассуждая о поездке председателя КНР, вряд ли имеет смысл делать акцент на отдельных темах и сюжетах, обсуждаемых в Париже, Будапеште и Белграде.  Учитывая, что встречи и переговоры Си Цзиньпина в трёх столицах имеют некий общий знаменатель, его европейское турне следует рассматривать как единое целое. Именно как феномен мировой политики, чем оно прежде всего и интересно.

Давно живущий не по стратегии Мао, устремлённый в будущее Китай в своих сегодняшних отношениях с Западом фактически придерживается лозунга Великого кормчего «Пусть расцветают сто цветов». Пекин хочет сделать  сотрудничество с Западом как можно более разноплановым и многомерным.

Однако при этом загвоздка в том, что США представляют сотрудничество с Китаем не просто бодлеровскими «цветами зла»,  а ядовитыми цветами мирового Большого зла.

Вашингтон активно внушает этот нарратив Европе.

В этой ситуации для Европы в её китайской стратегии драматизм состоит в том, чтобы определить для себя соотношение добра и зла, прагматизма и идеологии во взаимодействии с коммунистическим Китаем — великой державой, второй экономикой мира, политическая система которой служит антиподом либеральных демократий Запада.

В общем, и хочется, и колется, и Байден не велит.

Однако насколько силён антикитайский тренд в Европе?

Если в Вашингтоне сложилась консолидированная позиция президентской администрации и конгресса по поводу того, что взаимодействие с Китаем возможно только через его сдерживание (вот такая странная, ущербная логика), то с Европой всё сложнее.

А именно — есть группа стран, которые отрицательно относятся к КНР, поскольку идеологически не переносят Китай и пытаются повторять политику США. Это государства Балтии и ряд представителей Восточной Европы — Румыния, Польша, Чехия.

Венгрия и Сербия выпадают из этого тренда, и поэтому Си Цзиньпину было так важно запланировать визиты в Будапешт и Белград, чтобы продемонстрировать те возможности, которые отказываются видеть европейские китаефобы.

Есть и другая группа стран, которых не напрягает китайская идеология и интересует расширение сотрудничества с Пекином.

Это страны Южной Европы — Португалия, Испания, Греция, Италия. Наконец, терять Пекин как делового партнёра не хотят два главных мотора ЕС — Франция и Германия.

Не удивительно, что ещё в апреле прошлого года, именно после своей поездки в КНР, президент Франции Эммануэль Макрон сделал громкое заявление о важности «стратегической автономии» Европы. По его мнению, Европа должна обладать большей независимостью от Вашингтона и попытаться стать «третьей суперсилой» — наряду с США и Китаем.

Высказывания французского лидера тогда подверглись резкой критике в конгрессе США: ряд влиятельных республиканцев потребовали разъяснить, выступает ли Эммануэль Макрон от имени Франции или от всей Европы.

Спустя год, принимая председателя КНР Си Цзиньпина в Париже, на совместной пресс-конференции с ним президент Макрон заявил: «Европейский союз сегодня является самым открытым в мире континентом и рынком. Наша коммерческая, экономическая и технологическая политика никем нам не диктуется. Мы хотим, чтобы она была суверенной, то есть независимой. И мы хотим, чтобы она была открытой. Но мы желаем быть в состоянии защищать наши интересы».

Безусловно, рассуждая об открытости и отсутствии диктата, французский лидер явно лукавит или выдаёт желаемое за действительное. Под давлением США Евросоюз постепенно втягивается в войну санкций с Пекином, пусть и без особого энтузиазма и не столь быстро. Но вслед за Вашингтоном гайки явно закручивают и в Брюсселе, подтверждением чего служат решения, принятые руководством ЕС в последние месяцы.

В связи с этим драматизм ситуации для Китая состоит в том, что ему приходится договариваться, чтобы Европа прекратила вводить ограничительные меры, которые пока сохраняются, пусть и в существенно меньших масштабах, чем в США. По итогам поездки председатель КНР рассчитывает получить гарантии, что китайский капитал не будут блокировать в Европе. Кроме того, китайское руководство ждёт расширения европейских инвестиций в КНР, прежде всего в области технологий.

Такова противоречивая реальность в отношениях Европы с Китаем, которые остаются наполовину партнёрскими, наполовину конфликтными. При этом сделать китайскую политику Европы слепком американской политики тотального сдерживания уже не удастся, иллюстрацией чего и служит европейское турне Си Цзиньпина. Пекин останется для Европы ключевым игроком, с которым придётся строить непростое взаимодействие и Франции, и всему ЕС. Вот как она выглядит сегодня, европейская «си ля ви».

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.