Интервью Вадиму Кораблеву.
В августе 2021-го Андрей Лунев всех удивил: в 29 лет так захотел в топ-лигу, что не продлил контракт с «Зенитом» и перешел в «Байер». То есть от ежегодных титулов – в команду, которая никогда ничего не выигрывает (на тот момент). Только в Германии не сложилось: три травмы, лишь три матча за два сезона и тяжелый поиск нового места.
Когда Лунев оказался в «Карабахе», никто не впечатлился, а самой популярной реакцией был вопрос «И чего уезжал?». Но этой весной о загадочном клубе заговорили все: сначала он выбил из Лиги Европы «Брагу», а затем так помучил «Байер», что монстры Хаби Алонсо превратили 0:2 в 3:2 лишь в добавленное время. На родине «Карабах» досрочно стал чемпионом (сейчас 72 очка – на 25 больше, чем у второго «Нефтчи») и рвется в финал Кубка (4:0 в первом полуфинале).
Вадим Кораблев поговорил с Луневым, чтобы узнать все о его мышлении и ценных уроках европейского приключения.
● Зачем Луневу топ-лига и что его не устраивало в успешном «Зените»
● Как «Байер» изменил Лунева (и почему там не получилось?): детали про тренировки, философию и внимание к нюансам
● Портрет и секреты Хаби Алонсо, который давал детские упражнения
● В России «Карабах» боролся бы за чемпионство – так считает Лунев
● Почему Лунева не смущает старый айфон и зарплата ниже зенитовской в пять раз
«Может, сейчас дети идут в футбол с мыслями «Буду много зарабатывать и кайфовать». Я шел с мечтой играть в топ-лигах». Лунев объясняет переход в «Байер»
– Вы ушли из «Зенита» в августе 2021-го. За эти почти три года хоть раз пожалели?
– Во время травм появлялись сомнения: может, нужно было подождать другой вариант? Но опыт, полученный в Леверкузене, бесценен. Я по-другому посмотрел на футбол. Умом понимаю, что это верное решение. Да, не получилось, но я точно не жалею. И не жалел.
– Недавно я говорил с Ринатом Дасаевым, и он возмущался, что вы ушли из сильного и комфортного «Зенита», зная, что будете вторым вратарем в «Байере». Что ответите Дасаеву?
– Мне никто не говорил, что иду вторым номером. Я прекрасно понимал, что есть Градецки, анализировал его способности, анализировал игру «Байера». После разговора с руководством, которое, может, и использовало шаблонные фразы, не было ни намека, что я иду на подхват. Разговор строился так: будет конкуренция – кто проявит себя лучше, тот и займет место.
Когда я приходил, Градецки уже семь лет играл в Германии и четвертый год – в Леверкузене. Ну, ничего страшного. У меня тоже есть опыт, просто не европейский. Мне это было очень интересно. Я очень этого хотел.
– Нестандартное решение для российского футболиста.
– Стоял такой выбор: переподписать контракт с «Зенитом» или уйти в Европу. В том году мне исполнялось 30 лет, и надо быть объективным: если бы переподписал контракт, в Европу бы уже не уехал. А в 29-30 это еще возможно. Я просто хотел исполнить мечту.
Отлично понимал, что мало шансов оказаться в топ-команде топ-лиги, но верил, что это может быть крепкий середняк. Поэтому «Байер» был выше моих ожиданий.
Может, решение нестандартное, но у нас есть ребята, которые поступали так же. Алексей Миранчук уехал в «Аталанту», хотя с «Локомотивом» боролся за чемпионство. Далер Кузяев уехал в «Гавр» из «Зенита» – клуба, который каждый год ставит самые высокие цели. У Далера тоже все было: он лидер, любимец болельщиков. Но уехал ведь. Тоже, наверное, реализовать мечту?
Когда дети идут в футбол, они мечтают поиграть в лучших клубах и лучших лигах. У меня, по крайней мере, было так. Может, сейчас что-то поменялось. Может, сейчас идут с мыслями «Я буду много зарабатывать и кайфовать». Ну, если так, то так. Значит, мир изменился. Хотя в интервью все рассказывают, что хотят в лучшие команды, где играли их кумиры. Чтобы самому стать кумиром.
– Как часто вы слышали: «Ну куда ты собрался? Сиди спокойно, зарабатывай, выигрывай трофеи каждый год»?
– Очень часто. И не просто от болельщиков, а от хороших знакомых.
– Как реагировали?
– Никак. Я так хотел. Так решил.
– Такие реакции сбивают?
– Ни в коем случае.
– Вы рассказывали, что постоянно смотрели топ-лиги еще в «Зените». Это просто интерес к футболу или старались подмечать тенденции, разбирать игру других киперов?
– Во-первых, мне, естественно, нравится футбол. Во-вторых, футбол развивается. Наверное, в большей степени с чемпионата мира-2014, когда сборная Германии показала революцию в интеграции Мануэля Нойера в командную игру. Меня интересовало, как в топ-лигах вратари взаимодействуют с полевыми. Пропущенные голы и сэйвы можно анализировать, подмечать правильные и неправильные решения. Выделять полезное и использовать в своей игре.
– Кто из вратарей вам нравится?
– Если говорим о защите ворот, особняком идут Облак, Алиссон, интересная техника у Нойера. За время в Германии очень понравился Бауманн из «Хоффенхайма». Меньян сейчас очень хорош.
По игре ногами выделю Ортегу, который перешел в «Сити» из «Билефельда». В Германии, наверное, все ногами играют на уровне полевых. Еще Райя из «Арсенала», травмированный Санчес из «Челси», который играл за «Брайтон». Очень сильный Коста из «Порту».
«Байер» стал университетом Лунева: показал важность игры ногами и исправил элемент, который закладывается в детстве
– Вы говорили, что на стадии переговоров «Байеру» было важно узнать вас как человека. Что это значит?
– Какие у меня ценности: семейный ли я человек, где собираюсь жить, что меня интересует. Я, например, сразу обозначил, что понадобится помощь с садиком для ребенка. Они ответили: никаких вопросов, есть люди, которые этим занимаются, чтобы голова была сосредоточена на футболе.
Спрашивали, как я вижу футбольные нюансы. Больше всего запомнился разговор с тренером вратарей. Команда только собралась, я еще сидел на карантине, и он пришел ко мне в гостиницу на стадионе. Спрашивал, что могу сказать о себе, какие выделю сильные и слабые качества, в чем хочу прибавить, что можем развивать. Рассказал про философию «Байера», про интеграцию вратаря в командную игру, про стратегию тренировочного процесса. И вдруг спустя 15-20 минут: «Слушай, а пойдем на поле?» Мы примерно час потренировались. Это было здорово, приятный неожиданный момент. Сделали упражнения, которые помогли ему познакомиться со мной, убедиться в правоте моих слов насчет плюсов и минусов.
Потом уже работали над нюансами. Философия «Байера» вообще построена на нюансах.
– Про нюансы поговорим. Вот вы попадаете в «Байер» – насколько это другой уровень?
– Совсем другой. Я говорю это не чтобы оправдать свое решение. Любая игра Бундеслиги, не только у «Боруссии» и «Баварии», – это праздник, огромный ажиотаж. Это качество футбола, качество принятия решений, качество исполнителей. Детали, детали, детали. И все они переносят Бундеслигу на другой уровень.
В бытовых моментах «Зенит», возможно, выглядит предпочтительнее, но в футбольных нюансах наши клубы уступают «Байеру». Хотя у «Зенита» есть все возможности. Наверное, дело в подходе.
– Чем отличается подход?
– Для них футбол – это не только игровые детали и результат, а еще и бизнес. Есть правила по инвесторам, по привлечению финансов из других стран. Как я понимаю, для них трансфер – это не только способ усилить команду, но и маркетинговый ход. Например, они берут и развивают молодых латиноамериканцев, которые играют за сборные, и так получают поддержку с их родины.
Сердар Азмун – это иранский рынок. Перехожу я – это 150 миллионов россиян, часть из которых, возможно, будет за мной следить и поддерживать клуб. В будущем, если все сложится хорошо, возможно, останется с ним.
Взаимодействие с медиа, коммуникация с болельщиками – все это на другом уровне. Им важно быть ближе к людям. Иначе бизнес не построить.
– В чем главное отличие футбола Бундеслиги от РПЛ?
– Качество и скорость принятия решений, интенсивность. Это заметно еще в тренировочном процессе. При этом я не скажу, что там футболисты на голову сильнее тех, что в России. Другие требования. Другая конкуренция в чемпионате. Это создает благоприятные условия для развития игроков. Ты всегда должен давать 100%, потому что позади такие же голодные ребята, которые хотят себя показать. У тебя нет времени и возможности расслабиться. И такого кредита доверия, как в России.
– Вы сказали, что изучали игру Градецкого. Чему у него научились?
– Подходу к тренировкам: что все нужно делать правильно. Результат зависит не от количества, а от качества. У нас принято говорить, что надо больше работать в зале, больше того, больше другого… Но как показывает пример Градецкого, нужно не больше, а качественнее. Огромный объем ненужной и неправильной работы не пойдет на пользу.
– Какие вратарские навыки вы прокачали в «Байере»?
– Разбирали, почему какие-то сложные моменты не получаются, какие за этим стоят нюансы. Мне показывали видео этих деталей, а затем мы над ними работали. Например, над напрыжкой, таймингом и первым шагом при толчке. Когда нужно делать напрыжку, как при этом должны работать ноги и корпус, какой должна быть последовательность движений и техника исполнения при ударе в угол. Это технический элемент, который закладывается еще в детстве, но у нас на него обращают мало внимания. И в профессиональном футболе тоже. Хотя он очень важен. То есть в «Байере» мне открыли глаза на деталь, которая очень многое решает. Наверное, процентов 30 пропущенных мячей можно было достать.
Отдельно отмечу работу над немецким блоком (стойка, помогающая отбить удар с близкой дистанции) и его разновидностями. Тренер вратарей говорил, что расстояние для реакции – семь метров. Если ближе – должен срабатывать блок. Как выглядит длинный блок: одна нога – в сторону, корпус – прямо, руки – максимально широко. Много внимания уделялось техническим аспектам.
Подробно объясняли философию игры, какие задачи у вратаря «Байера». Там вратарь – более функциональная позиция, чем в России. У нас принято считать, что вратарь должен только ловить свое. Выручишь – хорошо. Я часто слышал это во всех командах. Там же наоборот: ты можешь допускать ошибки (ошибаться никому не хочется, но даже в простых моментах это допустимо – никто не застрахован от технических ошибок), при этом должен выручать. И они акцентируют внимание на элементах, которые помогают в этом.
– Насколько вратарю важно поддерживать владение, начинать атаки и сохранять мяч под давлением?
– Крайне важно. При Херардо Сеоане (тренер «Байера» до Алонcо – Sports) вратарь был главным элементом при построении атаки. При Алонсо поменялся стиль игры, и вратари уже не так часто начинают атаки. Но это важная деталь, которой всегда уделялось достаточно времени. Много упражнений, когда с вратаря начинались атаки, мы много участвовали в квадратах с разными заданиями, били по воротам. Плюс тактические упражнения.
Первые полгода больше не ноги, а голова уставала от предложенных вариаций и комбинаций, подготовки под разных соперников – под одного нападающего, под двух, под трех. Под команды, которые играют один в один по всему полю. Под команды, которые оставляют одни свободные зоны, другие… Сейчас все это мне очень помогает. Я легче и быстрее принимаю решения. По разбору перед игрой видно, как команда идет в прессинг – я сразу понимаю, какие зоны можно использовать для начала атаки.
– Закрепим: даже если в топ-клубе вратарь мало играет, он все равно может прибавить за счет конкурентной среды и другого подхода?
– Несомненно. При этом, конечно, хочется всю проделанную работу реализовывать в игре под другим давлением. В игре другая степень ответственности, необходимая, чтобы закрепить навыки и замкнуть цепочку.
Все о Хаби Алонсо: сам тренируется с командой, давал детские упражнения, секрет Неверлузена – качество в простых элементах (пас, прием)
– «Байер» – чемпион. Вы могли в это поверить, когда уходили из клуба летом 2023-го?
– Да, конечно. После сезона [2021/22], когда мы заняли третье место, была уверенность, что в следующем поборемся за чемпионство. К сожалению, провалили старт, но тот подбор игроков все равно давал оптимизм. Это был вопрос времени, деталей и настроек дисциплины, в первую очередь на поле. Были хорошие трансферы, которые улучшили баланс команды. Поэтому совсем не удивлен.
– Какой Хаби Алонсо тренер?
– Супермотиватор, который на своем примере показывает, как нужно. В принципе, все просто: главное – концентрация и качество. У него требования основаны на простых вещах. Я даже не думал, что все может быть настолько просто, ха-ха.
– На простых вещах – это как?
– Не надо ничего выдумывать, не надо обводить 10 человек, не надо пытаться забить через полполя сумасшедшим ударом. Простые перемещения, простые решения в сложных ситуациях. Концентрация на передаче и приеме. Если все футболисты знают и делают что требуется, это даст результат.
Что вы можете сказать про «Байер», как описать визитную карточку?
– Вертикальный, очень интенсивный футбол с жестким прессингом.
– Да, прессинг при потере мяча, моментальное переключение из фазы атаки в фазу обороны. И наоборот – из фазы обороны в фазу атаки. В этом нет ничего сложного и особенного, просто каждый футболист должен понимать свои функции и четко их исполнять. Если хоть один игрок выпадает, рушится вся система. У «Байера» не выпадает никто. Плюс качества и креатив Виртца, качества Фримпонга и Гримальдо добавляют мощи командной философии Алонсо. С ними другие игроки развиваются, и команда становится только лучше.
– Защитник Джонатан Та рассказывал, что Алонсо сразу после назначения был разочарован уровнем игроков и ввел элементарные упражнения с мячом, которые выполняют ребята в составах U-13 и U-11. Как в команде к этому отнеслись?
– Да, я об этом и говорю. Упражнения тактического плана и на качество передач были очень базовыми. Но профессиональному футболисту тяжело даются базисы: нудно, скучно. Это был не то что элемент воспитания, но способ донести философию о концентрации на простых элементах. Если ребята некачественно делали обычные передачи, Алонсо не мог переходить к более сложным вещам.
– Не было ощущения высокомерия?
– Первое время отнеслись тяжело, но высокомерным не считали. Когда приходит тренер, который был высококлассным футболистом, думаешь, что такой человек что-то знает. Если кто-то относился к задачам без должной концентрации, Алонсо сразу реагировал: требовал стопроцентного выполнения.
– «Байер» – ментальные монстры, которые переворачивают матчи на последних минутах. Как Алонсо работает с психологией?
– Я бы не сказал, что есть особый подход. Просто он все требования разложил по порядку, и их нужно выполнять как на тренировке, так и в игре. В Германии футболист большую часть времени предоставлен сам себе. Там нет тотального контроля: кто чем питается, кто что делает. Просто если не будешь соответствовать, не будешь держать себя в тонусе, всегда найдется футболист, который тебя заменит.
– Какой у Алонсо стиль общения?
– Очень спокойный. При этом он энергично подсказывает – не как Курбан Бердыев, который может говорить шепотом. Алонсо не кричит, а скорее заводит команду. Особенно на моменты, когда важно держать фокус.
– У вас были личные разговоры с Алонсо?
– Большого разговора не было. После товарищеской игры с «Венецией» мы обсуждали игровой момент. Когда я был травмирован, он спрашивал про состояние. Вообще, он всегда интересовался, как дела, как семья. Так не каждый тренер делает. Тем более я почти не играл.
– В подкасте Cappuccino & Catenaccio вы говорили, что Алонсо мало взаимодействует с вратарями. Каково это для вратарей?
– Осенью, когда Алонсо только пришел, он правда мало интегрировал вратарей в тренировку команды. Занимался более важными делами: настраивал философию, прививал дисциплину. Мы шли в зоне вылета, на четвертом месте в группе Лиги чемпионов – нужно было сразу давать результат, потому что он пришел по ходу сезона. После этого я получил травму, долго не тренировался с командой, а потом занимался недели две в общей группе. Там он уже подходил к вратарям, создавал ситуации с прессингом, при котором нужно принимать решения. Думаю, сейчас он задействует вратарей еще больше.
– Есть много видео, как Алонсо дает шикарные диагонали, лупит в девятку издали. При вас это было?
– В «Байере» весь тренерский штаб интегрирован в процесс. Когда идут тактические упражнения, тренеры и выходят как атакующие игроки для контроля, и подключаются в оборону, активно создают прессинг, чтобы ребята принимали решения. Алонсо – очень активный. В упражнениях на завершение он тоже или вставал под стенку (скидывал или набрасывал мяч), или бил сам.
– Кто из «Байера» станет мировой звездой?
– Виртц – сто процентов. Мне кажется, уже стал.
– Чем он так хорош?
– Мышлением. У него другая картинка на поле: находит нестандартные решения и исполняет их. Я таких игроков не видел, хотя играл с сильными футболистами, которые выделялись мышлением – например, Данни. Но Данни был после трех крестов и в возрасте.
Почему у Лунева не получилось в «Байере», как он пережил скамейку и травмы и какие выводы сделал («Kein Stress»)
– Почему у вас не получилось в «Байере»?
– Первый момент: я не был готов к требованиям. С детства и в дальнейшем не сталкивался с такими – для меня они в новинку. Это касается игры ногами. Проблемы с техническими моментами. Приходилось наверстывать упущенное. Хотя когда адаптация прошла, многое давалось намного проще.
Второй: назначение Градецкого капитаном сразу снизило мои шансы стать первым номером. Перед рождественской паузой у команды была серия неудачных игр, в том числе у Лукаша, но я получил травму. В момент, когда был наиболее близок к основе. Даже наигрывался на тренировках.
– Долго не играть – каково это?
– Очень тяжело. Особенно когда на протяжении долгого отрезка всегда играл, а матчи пропускал в основном из-за травм. Я понимал, что попадаю на другой уровень, но, как максималисту, хотелось играть всегда.
Поэтому в декабре после игры с «Ференцварошем» (0:1 в Будапеште, дебютный матч Лунева – спустя пять месяцев после перехода – Спортс) я пошел к руководству с вопросом об аренде. Но мне категорично ответили, что видят прогресс, что нужно продолжать тренироваться – и все будет хорошо. Никуда не отпустили.
И через пару недель – первая травма.
– Это самый сложный этап карьеры?
– Из-за частоты травм было очень тяжело – три за короткое время. И, по большому счету, получал их в привычных, несложных ситуациях. Миллион раз делал одно движение на тренировках – а тут травма. В игре тоже на ровном месте. Потом начались проблемы со спиной.
Важно учитывать, что в другой стране появляются и бытовые вопросы, связанные с адаптацией. Я приехал в период ковидных ограничений – в Германии они были намного жестче, чем в России. Другой язык. Английский у меня был неидеальным: я многое понимал и мог объясниться, но все равно возникали сложности.
Но я получал удовольствие от каждой тренировки – это полезно и интересно. Хотел в конкурентной среде доказать, что достоин этого места.
– С чем еще приходится столкнуться футболисту, который уезжает из комфортной среды в новую?
– Язык. Надо обязательно знать английский, чтобы не пропасть. А там уже зависит от страны.
Сразу меняется круг общения. Но мне в этом плане было легче, потому что рядом семья. Да, друзей не хватало, но не скажу, что это острая нехватка – мы все равно поддерживали связь. Родители приезжали, но когда началась ситуация с Украиной, стало тяжело – и нам добираться в Россию, и чтобы добирались к нам. Сейчас на перелеты нужны сутки.
Другие требования, другое качество исполнения и интенсивность.
Больше свободы. Ты предоставлен сам себе. Должна быть самодисциплина.
– Как ментально сохранять себя в порядке?
– В период травм мне сильно помогали ребята из клубной реабилитации. Очень хороший коллектив: я с ними подучил английский, а один парень был из Украины – с ним общались на русском. Все это помогало и отвлекало от дурных мыслей. Плюс я попал к хорошим врачам. Меня направили к нейрохирургу, который сказал то, что я надеялся услышать: дал благоприятный прогноз. Еще занимался с человеком из России, который всю жизнь посвятил изучению спины. Когда их мнения сошлись, камень упал с плеч. И я просто работал, чтобы вернуться как можно скорее и как можно сильнее.
Плюс семья. Верил в светлое будущее.
– Что думаете про психологов?
– Саша Васютин из «Зенита» занимался с психологом и только позитивно отзывался. Федя Смолов, кажется, тоже рассказывал, что общался с ментал-коучем. Мне кажется, это интересный опыт. Я примерно могу представить, как это проходит, но привык сам прорабатывать все эти моменты. Думаю, человеку сложно открыться полностью. А с собой ты не можешь быть неоткрытым. Себя не обманешь. Да, иногда нет ответа на какой-то вопрос, но есть родные и близкие, которые тебя хорошо знают и с которыми можно поговорить. Услышать разные мнения, проанализировать их и принять верное решение.
– Допускаете, что когда-то обратитесь к психологу?
– Вполне. Главное – понимать уровень специалиста. Прислушиваться к людям, которые обращались за помощью и которым можно доверять. Искать психолога или ментал-коуча в интернете точно не буду.
– Вы учили немецкий. Как успехи?
– Честно говоря, я мог бы знать его намного лучше. В команде было шесть немцев, в основном мы общались на английском. В большей степени я выучил язык, когда практиковал его в периоды травм. Очень помогли репетиторы, но игры и разные графики не позволили освоить полноценно. А еще – лень.
– Сколько раз у вас появлялись мысли: «Нужно вернуться в Россию, и все станет нормально»?
– Такие мысли появлялись, когда с «Байером» заканчивался контракт и не получалось найти варианты в Европе. Общался с несколькими командами в Турции, но все лопнуло. А я был уверен, что перейду. Тогда подумал про Россию.
– Главный совет тем, кто еще только поедет в топ-лиги.
– Решиться. Ничего страшного, если не получится. Это тот опыт, который мы все хотим получать, когда только идем в футбол. Полный стадион, атмосфера праздника, топовые игроки.
Просто решиться.
– Главный урок, который вы усвоили за время в «Байере».
– Как говорят немцы: «Kein Stress» («Не волнуйся»). В любой ситуации не надо паниковать. Надо наслаждаться жизнью. Тяжелые моменты – это уроки, опыт. Все в жизни проще, чем кажется.
«В России боролись бы за чемпионство». За счет чего «Карабах» такой мощный?
– Вы рассказывали, что больше всего хейта было после перехода в «Карабах». Как это объясняете?
– Все очевидно: у нас мало следят за «Карабахом» и не знают, как он показывает себя в Европе. Стереотипное мышление, что это второсортная команда и переход туда из «Байера» – провал.
– Вас задевает критика?
– Абсолютно нет. Ну, у людей есть мнение. Мнения бывают разные. Каждый волен его высказывать. Меня могут задеть резкие слова, но в лицо бы кто-то сказал.
– Говорят в лицо?
– Ни разу не слышал.
– Сейчас, когда вы проводите классный сезон, а «Карабах» впечатлил всю Европу, у вас появляются мысли: «Получайте, с моей карьерой все хорошо»?
– Не было задачи кому-то что-то доказывать. Главной задачей было вернуться на поле. Я очень рад, что получилось, потому что закрадывались мысли: точно ли травмы не вернутся? Как показало время, все в порядке. Когда у нас был график с матчами каждые три-четыре дня, я его хорошо выдержал. И это еще надо понимать, что в Азербайджане играем как на искусственных полях, так и на не очень качественных натуральных. И все эти переходы с искусственного на травяное, с хорошего на плохое – не помешали.
Второй задачей было реализовать на поле все наработанное в «Байере». Проверить, чему научился, могу и готов ли это использовать. Не скажу, что все получается супер, но местами хорошо. Всегда можно лучше. Когда мы говорили с тренером вратарей «Байера» и он спросил, считаю ли себя хорошим вратарем, я ответил: «В моем понимании хороший вратарь – тот, кто вообще не пропускает. Если пропускаешь, есть над чем работать».
– Один из главных матчей «Карабаха» в сезоне – гостевой против «Байера» в 1/8 финала Лиге Европы, когда 2:0 превратились в 2:3 в добавленное время. Что вы почувствовали?
– Жуткое разочарование. Боль. Досаду. Смесь негативных чувств.
– Как провели ту ночь?
– Собрались в номере у партнеров по команде. Общались. У нас было три-четыре свободных часа после возвращения с игры и до выезда в аэропорт. Разбирали матч, говорили обо всем.
– Насколько тяжело с таким справляться?
– В молодом возрасте тяжелее. А так у меня опыт – и негативный, и позитивный. Ничего не изменить. Можно только сделать выводы и двигаться с ними дальше. Другой вариант: сидеть, загоняться по упущенным возможностям и остаться в прошлом.
Я живу с молодым одноклубником. Стараюсь помогать и примером, и общением.
– «Карабах» – одна из главных сенсаций Европы. Что такого вы делаете, что даже у «Байера» огромные проблемы?
– Совокупность разных факторов: подбор и квалификация игроков, тактические требования и подготовка, дисциплина. Мы играем в современный футбол – быстрые переходы от обороны к атаке и наоборот. У нас есть игроки достаточно высокого уровня. Это дает результат.
– Вас удивил уровень «Карабаха»?
– В «Карабахе» у меня играл друг, я следил за командой до перехода: видел нарезки, смотрел матчи с «Фрайбургом» в Лиге Европы [2022/23]. И мне нравился стиль. У нас просто живет стереотип, что команды из маленьких стран вроде Азербайджана не могут показывать хороший футбол. Хотя примеров уйма. Даже когда мы играли с Мальтой сначала при Черчесове, а потом при Карпине, было нелегко. Все рыбаки и почтальоны, как их называют, уже научились играть в современный интенсивный футбол с высоким прессингом и рискованным выходом из обороны. Футболисты «Карабаха» – с опытом в еврокубках, поиграли в хороших клубах и сборных против топовых соперников.
Поэтому у меня было понимание, куда я иду. Да, чемпионат неконкурентный. Но это шанс вернуться в футбол.
– Мурад Мусаев говорил, что «Карабах» в России боролся бы за первое место. Что думаете?
– Согласен. Боролся бы за чемпионство, как минимум – за тройку. Единственный момент – специфика российского футбола. Он более закрытый и жесткий. Было бы очень интересно посмотреть на «Карабах» в таких условиях на длинной дистанции. Может, сейчас в России что-то поменялось, но, когда я играл в «Зените», многие команды отдавали мяч и даже не пытались его контролировать.
– В Азербайджане не так?
– В Азербайджане у нас просто не могут забрать мяч, хотя пытаются. Пробуют выходить из прессинга, сохраняя мяч, а не просто через длинные передачи или надеясь на стандарты. Здесь стараются высоко прессинговать: очень мало команд просто садятся в оборону в середине или в своей трети. Это меня удивило. Не сказал бы, что с какой-то командой нам прямо очень легко, хотя бывает и 5:0, и 7:0. Матчи насыщены интересными моментами – просто сказывается класс игроков и тактические ходы.
– В этом сезоне вы были лучшим в еврокубках по сэйвам: 36 в 8 матчах Лиги Европы. Как это объясняете?
– Спокойно отношусь. Не думаю, что делал что-то особенное. Берутся же все удары в створ, а не только те, где надо спасать. Хотя приятно.
– Сейчас лучший момент карьеры с точки зрения формы?
– Один из лучших. Хотя вспоминаю периоды, где мое участие было заметнее. Например, когда я начинал в Премьер-лиге за «Уфу». Отрезок в «Зените» перед травмой был интересным. Вообще, переход в «Зенит» стал очень важным, потому что я заиграл в более статусном клубе.
– В чем можно прибавить?
– Прибавлять нужно во всем. Например, в игре ногами, в более качественных передачах. Не просто отдавать свободным партнерам, а делать так, чтобы им было удобнее обрабатывать мяч. Нужно работать над решениями – принимать их правильнее и быстрее.
– Вы учитесь в Азербайджане?
– Да. Например, здесь команды пытаются интенсивно прессинговать, и я ищу различные варианты для выхода в атаку. Из-за того, что мы хорошо играем и много забиваем, меньше давления результата. У ошибок в Лиге Европы больший вес, чем у ошибок в чемпионате Азербайджана. Я могу тренировать ситуации, которые предстоят в еврокубках. И уже там буду с лучшим пониманием принимать решения.
– В чем сила тренера Гурбанова?
– Его конек в подходе к игрокам. Все требования он сразу высказывает команде. Нет подводных течений, разговоров за спиной. Честность и порядочность.
Как Лунев живет в Баку: у него старый айфон («звонит, пишет – что еще нужно?»), зарплата ниже зенитовской в пять раз, попадал в полицию
– Вам комфортно в Баку после Петербурга и Европы?
– Если бы приехал сразу после Питера, наверное, было бы некомфортно. Но после Германии стало лучше. Потому что там мало русскоязычного населения, а здесь люди общаются на русском. В быту легче. Климат намного лучше и питерского, и немецкого. Контраст: за центром города другая культура жизни. Контраст в религии: страна мусульманская, часть людей очень религиозна, а часть – не совсем.
Азербайджанцы – открытые, дружелюбные, гостеприимные. Проще относятся ко всему. Не сказать, что пунктуальные, как немцы, но более жизнерадостные. Всегда готовы прийти на помощь.
– Все мои приятели, которые бывали в Баку в последние годы, говорят, что город быстро развивается: много интересной архитектуры, классные дорогие машины.
– Я не могу сравнивать, потому что раньше не бывал в Баку, но согласен, что город выглядит хорошо. Есть современные районы, мы снимаем квартиру в одном из таких. Здесь все здорово, но он еще достраивается. Интересно посмотреть на район, когда план до конца реализуется: строят прогулочные зоны, торговые центры, уже работает шикарный парк.
Машины крутые действительно есть. Но здесь большие таможенные налоги на ввезенные товары. Как понимаю, не каждый богатый человек может позволить крутую машину.
Есть и минусы. Ограниченное количество мест, куда можно пойти с ребенком. Практически нет парков, мало зелени. Летом жара, зимой – сильные ветра, хоть и без снега.
– Мурад Мусаев говорил, что его бесит местное вождение.
– Здесь особый стиль вождения, который в России можно встретить только в Махачкале. Такой не каждому подходит. Был в шоке, когда первые недели в Баку ехал по трехполосной дороге, машины выстроились в пять полос, а в конце шло сужение в одну полосу. Крайне удивительно, что при этом у них мало аварий.
Когда тепло, местные практически не пользуются поворотниками: открывают окна и перестраиваются с помощью жестов.
– Ваше любимое место в городе.
– Хорошо на набережной. Сейчас ветра, но солнце уже начинает согревать. Будет теплее – будем гулять там чаще.
Еще парк. Любим позавтракать в кафешке в нашем доме – там европейская кухня. Но в основном едим дома: у нас маленький ребенок, с ним тяжело ходить по заведениям. А включать телефон, чтобы его занять, не хочется.
После игр ходим с семьей в бассейн.
– В Баку недавно приезжал пресс-атташе «Уфы» Сергей Тертышный и обратил внимание, что у вас не последний айфон.
– Десяточка.
– Почему вам не важен последний айфон?
– Ну, он работает: звонит, пишет. Что еще нужно? Немного тормозит, это начинает раздражать. Может, пришло время обновить. Этот телефон мне подарил Деннис Лахтер. С тех пор не менял.
– Просто часто мир успешного российского футболиста – это мир тяжелого люкса.
– Мне кажется, это стереотипы, хотя не на пустом месте, конечно. Я всегда за комфорт, он очень важен в бытовых вещах. Но если мне комфортно со старым телефоном… Лучшее – враг хорошего, как говорится.
Если бы телефон был мне нужен для работы и каких-то важных дел, уделял бы ему больше внимания. Но он нужен, чтобы что-то найти в интернете, ответить на сообщения.
– Ваша цитата из видео Тертышного: «Машина нужна, чтобы ездить из пункта А в пункт Б». Какая у вас машина?
– Kia Optima от клуба. До этого была другая, но она трижды заглохла, ха-ха. В последний раз – прямо на перекрестке. Пришлось поменять.
– На чем ездили в России?
– На клубной. Только когда ребенок родился и нам понадобилась своя машина, купил «Порш». Это больше подарок для жены. На ней же мы ездили в Германии.
– Другая цитата: «Деньги – это не самое главное». А что главное?
– Семья. Для меня комфорт семьи – приоритет.
– Деньги – тоже комфорт семьи.
– Безусловно. При этом есть много стран и чемпионатов, где могут давать хорошие условия, но именно семье там будет не так комфортно в бытовом плане. Из-за специфичной среды.
– По данным азербайджанских медиа, в «Карабахе» у вас зарплата в пять раз меньше, чем в «Зените» (200 тысяч евро).
– Я себя комфортно чувствую. Да и выбор был невелик. Появлялись варианты из России, но мне хотелось остаться в Европе.
– Еще одна ваша фраза: «Не люблю популярность, поэтому не хожу по улицам». Что смущает в популярности?
– Я обычный живой человек. Хочу провести время с семьей: с женой прогуляться, ребенка на качелях покачать. А когда идешь, и к тебе подходят «О, Лунев!», «Фото! Фото! Фото»… Зачастую подростки задают тупые вопросы: Месси или Криштиану, Холанд или Мбаппе? Для чего это им? Просто не понимаю.
Я тоже был в их возрасте: подавал мячи на матчах «Торпедо» в Премьер-лиге – всегда доступ к самым топам из «Спартака», ЦСКА и других команд. Да, у нас не было телефонов с камерами, но даже увидеть футболиста было круто. Никто себе не позволял клянчить перчатки или форму. Всегда радовались, если последняя игра сезона в «Лужниках» – значит, можно после попросить перчатки или футболку. Я подходил к Дмитрию Бородину, но футболку никогда не просил – только перчатки. Сейчас после каждой игры просят перчатки, футболки, бутсы. Не знаю, то ли воспитание другое, то ли время.
В «Зените» то же самое было: возле базы выстраивались люди. Наверное, потом они продают экипировку. Я сейчас общаюсь с мальчиком, который собирает коллекцию. Он присылал видео – реально богатая коллекция. И его очень волнует, что есть попрошайки, которые берут атрибутику, а потом продают. Знаю, что Игорь Акинфеев однажды встречался с человеком, который выставил футболку на «Авито».
– Как вы познакомились с мальчиком-коллекционером?
– Встретились случайно в аэропорту перед рейсом Баку – Питер. Он взял мой номер, иногда переписываемся. Хотелось помочь ему. Я не то чтобы открыт к таким знакомствам – это в виде исключения. Бывает ненавязчивое общение, а бывает, когда лимит сообщений уже подходит к пределу.
Что с Луневым будет дальше?
– В Германии вы впервые пожили в Европе. Как вам?
– Интересный опыт, со своими плюсами и минусами. У них другое восприятие жизни. Мне очень понравилось, что все спокойно, размеренно. Нет пробок, люди ценят свое время, ценят себя.
– Можете представить, что еще поживете в Евросоюзе?
– Да, вполне. Много интересных стран с хорошими командами и уровнем футбола, где можно показывать себя. Ребенок взрослеет, и уже нужно задумываться о его будущем: выбирать школу, место, где будем жить. Я не хочу, чтобы на ребенке сказывались постоянные переезды. Замечаю, что это влияет на его состояние. Это нам тяжело дается.
Посмотрим, время еще есть.
– Допускаете, что в ближайшие пару лет окажетесь в России?
– Всякое может быть. Возраст еще позволяет играть на хорошем уровне, здоровье – тоже. У меня есть желание развиваться, это не потолок. Понимаю, где нужно прибавлять.
Вижу, что у супруги еще сохранился запал на переезды и решение бытовых вопросов. Неизвестно, когда в Россию вернутся еврокубки, а мне еще хочется там поиграть. У меня действующий контракт с «Карабахом», мы сейчас в диалоге по продлению. Я доволен, как здесь все складывается. Исторический результат в еврокубках, победа в чемпионате, идем к победе в Кубке (в первом полуфинале «Карабах» уложил «Нефтчи» 4:0 – Спортс). Более чем.
– По другим вашим интервью мне показалось, что вы уже задумываетесь о занятиях после карьеры.
– Многие почему-то намекают или подталкивают к этому: «А что дальше?», «Скоро закончишь – что будешь делать?» Но нет, у меня полная концентрация на футболе и на развитии. С учетом комфорта семьи. Думаю, как это все совместить и найти идеальный баланс.
– С Дасаевым мы подробно обсуждали финал его карьеры в «Севилье», после которого у него была депрессия и проблемы с алкоголем. Как раз из-за непонимания, что делать дальше. Он сказал, что это сумасшедше важно.
– С уважением отношусь к Ринату Файзрахмановичу. Понимаю, что у каждого своя голова, свои жизненные ситуации. Но не понимаю, как может быть депрессия. Окей, я с шести лет в футболе, живу в этом графике. Прекрасно понимаю, что это закончится и нужно будет находить себя и занятие. Нормально, что с этим придется столкнуться. Но как быть неготовым – не понимаю. Если тебя тянет в футбол, есть много вариантов, чтобы тягу компенсировать: ЛФЛ, ночные лиги, просто играть с друзьями и получать удовольствие. Если хочешь остаться в графике, можно пойти на стажировки, получить лицензию и работать тренером. Занять другую должность в футболе.
И потом, у каждого человека есть вещи, которые его интересуют. Можно изменить жизнь на 180 градусов, пойти другой дорогой и реализовать себя в чем-то еще. Больше времени освобождается для семьи.
– Вы звучите как человек, который очень уверен в своем финансовом благополучии. Сможете осмотреться, спокойно поискать новое занятие или какое-то время вообще не искать ничего.
– Просто я рано пережил звездную болезнь. Лет в 11 начал получать первые деньги – волонтерку ФШМ. Когда играл во Второй лиге за «Торпедо», появилась неплохая зарплата. А когда мы еще получали премиальные размером с мою месячную зарплату, прилично кружануло. Но и отпустило моментально. Тогда понял, что нужно создать фундамент для жизни после футбола. Я создал его. Единственное: заморозки немножко подгадили.
– Заморозки инвестиций?
– Да. Неприятно, но ничего страшного. Хочется верить, что это временная ситуация. Если затянется, значит, уже ребенок будет пользоваться.
– Заморозились все деньги или часть?
– Нет-нет, часть. В период коронавируса не терял время зря: выучил английский и подтянул финансовое образование. Понял, что нужно диверсифицировать средства и тем самым обезопасить себя от рисков. Спасибо людям, которые преподавали.
– Куда еще вкладывали деньги?
– Недвижимость. Хотелось какой-то бизнес, но я понимаю, что сейчас не готов. Потому что нужно погружаться в детали, а для этого нужно больше времени, которого сейчас нет. Распыляться не хочется.
– Вы счастливы?
– Я себе тоже задаю этот вопрос. Тяжело ответить. С одной стороны, да, все есть. С другой, не совсем, так как в профессиональном плане не до конца себя реализовал. Был близок к одной из целей, но не все получилось. Хотя время еще есть.
Хочется больше саморазвития, самодисциплины. Иногда балую себя какой-нибудь шоколадкой, печенькой. Пятиминутное удовольствие – и ничего полезного.
А вообще, я счастлив, когда счастливы мои близкие. Один человек сказал: «Андрей, счастье – это когда ты и близкие здоровы». И я с ним согласен.
– О чем вы мечтаете?
– Ни о чем не мечтаю.
Есть цели, возможно, суперамбициозные и где-то невыполнимые, но почему бы и нет? Как показывают единичные примеры, в жизни возможно все. Если делать шаги, рано или поздно куда-то придешь.
Первая цель – хотя бы понять, где мы живем, и обустроить семейное гнездо.
Подписывайтесь на телеграм-канал Вадима Кораблева
«Мы похерили лучшую в мире систему вратарей». Ринат Дасаев – слава, женщины, депрессия
«Ошибайтесь – это нормально». Открытое письмо Игоря Акинфеева
Фото: Gettyimages.ru/Christof Koepsel, Octavio Passos, Lars Baron, Alex Grimm;РИА Новости/Александр Вильф, Антон Денисов;AFP/FIRO SPORTPHOTO/RALF IBING; Oryk HAIST/SVEN SIMON, Szilvia Micheller / Matthias Koc, Peter Hartenfelser, Uwe Kraft, Neis / Eibner-Pressefoto, Fredrik Aremyr, Bulkin Sergey/Global Stare Press
