В этот уикенд Америка замирает, чтобы насладиться студеческим баскетболом – даже НБА в день финала «Мартовского безумия» традиционно берет выходной. Но всему остальному миру не до конца понятна прелесть турнира NCAA. Как же полюбить студенческий баскетбол и не сойти с ума? Пытаемся найти ответ в этом тексте.
Март – время подгоревших от грязи и сырости сугробов, угрюмых мужчин с тюльпанами в руках и шквала статей о том, как сильно мы пожалеем, если именно вот сейчас не приобщимся и не заставим себя полюбить баскетбол NCAA. При этом противоположную точку зрения озвучивают куда реже. В прошлом году отважился разыгрывающий «Сакраменто» Де’Аарон Фокс:
«Я мельком просматриваю студенческие матчи. Не могу смотреть эти игры целиком. Это очень сложно. Броски совершаются не на профессиональном уровне, судьи плохие, многие тренеры прямо ужасные. Невыносимо».
Не удивляйтесь, если на одном из спорткаров Фокса есть наклейка «не выношу NCAA с 2017-го». Тогда его Кентукки отлетел Северной Каролине, и Де’Аарон со всхлипами и уязвленным юношеским максимализмом рыдал в обнимку с Бэмом Адебайо.
В этой разнице между нынешней позицией Фокса и его поведением после поражения в «Мартовском безумии» – вся соль и вся сладость специфики NCAA. Дело в том, что матчи студенческих команд нельзя рассматривать через линзы аналитики, привычной для НБА или европейского баскетбола. Это не просто другая лига – это другой вид спорта, в котором иные цели и задачи, а главенствует вовсе не результат.
«Мартовское безумие» не соревнование. Это действо, призванное повысить интерес к спорту
В НБА мы уже в начале сезона худо-бедно можем спрогнозировать участников плей-офф, аутсайдеров и так далее. На протяжении всего сезона эксперты будут доить тему, почему одна команда будет фаворитом, а другая увязнет в болоте. В NCAA – кардинальные отличия уже на этой, самой ранней стадии. Прогнозы здесь – не способ самоутвердиться за счет прозорливости или аналитических талантов Павла Глобы, гораздо важнее процесс.
Вспомните детство и какое-нибудь невинное, мимолетное увлечение, сам факт сопричастности которому доставлял удовольствие. Коллекционирование вкладышей от жвачки, сбор наклеек Panini перед футбольным чемпионатом мира, кручение спиннеров, косплей персонажей аниме «Demon Slayer», что угодно. У всего этого одна общая черта – азарт. Этим же чувством руководствуются десятки тысяч человек, составляющих ветвистые «брекеты» – сетки плей-офф, в которых пытаются предвосхитить ход событий «Мартовского безумия».
Кто-то спорит на деньги, кто-то – на желания, некоторые поражают абсурдностью прогнозов, но мало кто ставит основной целью угадать точные расклады. Почему? Все просто – это невозможно. В NCAA должно сложиться огромное количество факторов, чтобы та или иная команда добилась успеха. Мудреная система конференций, огромное количество участников, потенциальные травмы, отсутствие прогнозируемого уровня мастерства у большинства игроков и, конечно же, минимальное право на ошибку.
Какой-нибудь именитый Канзас со 126-летней историей, вместившей в себя тренерскую работу изобретателя баскетбола Джеймса Нейсмита и игру великого Уилта Чемберлена, может запросто влететь команде из захолустья, где ни один из игроков по окончании института ни разу в жизни не возьмет в руки мяч. В этом нет логики или справедливости, поскольку в NCAA не стоит задача выявить сильнейшего. Наоборот, система, по которой в турнире поучаствует как можно большее число разных команд, старательно поощряется.
Это делается для увеличения зрительской аудитории и популяризации студенческого спорта. NCAA с распростертыми объятиями предоставляет свою платформу менее именитым командам, чтобы получить признание на национальном уровне. Спортивные результаты, не обязательно положительные, помогут скромным университетам привлечь больше внимания со стороны потенциальных спонсоров. Победителя «Мартовского безумия» выявляют просто потому, что кто-то же должен выиграть
Основное в NCAA вовсе не результат, а то, что сопровождает команды на пути к нему.
Атмосфера арен, безумные фанаты и истории «Золушек»
НБА – это, в первую очередь, бизнес, сфокусированный на продаже звезд зрителю. Модель NCAA построена иначе. Здесь, как бы странно это ни прозвучало, у зрителя более активная роль, чем у игроков. Каким бы исключительным и талантливым ни был баскетболист-студент, он все равно еще не звезда спорта, не имеет статуса и влияния, которые бы монетизировали его талант. Куда важнее для команды наличие ярких болельщиков, которые качественно и количественно создают неповторимую атмосферу, которой не сыщешь на матчах НБА.
Посещение матчей НБА – дорогостоящее мероприятие, где тебя за чрезмерно бурную поддержку и празднование могут и попросить из здания. Игры NCAA – торжество единства и публичная демонстрация преданности команде и учебному заведению. И чем ярче, громе, экстравагантнее ты кричишь о своей поддержке, тем лучше. Отсюда и палаточные лагеря перед стадионами на период «Мартовского безумия».
Студенты Дьюка месяцами живут в палатках ради похода на баскетбол. Я поговорил с ними
И духовые оркестры, бравурно сопровождающие ход матчей.
Сотни студентов, раскрашенные в цвета команды и обряженные в затейливые шапки в виде кукурузы или спартанских шлемов. Ну или без шапок, рубашек и штанов.
Конечно, дело не ограничивается антуражем. Что мы произносим как скороговорку, когда нас спрашивают о принципиальных противостояниях в НБА? «Лейкерс» – «Селтикс», да «Буллз» – «Пистонс» в краткосрочном периоде. В лучшем случае, припомним битвы «Никс» с «Пэйсерс» и «Хит» в 90-х. Сколько длится самое серьезное из этих противостояний? Даже соперничеству «Лейкерс» и «Селтикс» от силы 60 с чем-то лет («Лейкерс» переехали в Лос-Анджелес в 1960-м).
Так вот баскетбольные команды университетов Дьюк и Северной Каролины матерят друг друга с 1910 года. Канзас и Канзас Стэйт переплевываются с 1907-го. Индиана Стэйт и команда университета Пердью делят территорию Индианы с 1901 года. Нью-Мехико и Нью-Мехико Стэйт воюют еще с позапрошлого века, впервые встретившись в 1894-м! И это только несколько примеров из числа действительно крупных, привилегированных баскетбольных программ. NCAA, вероятно, единственное место в американском спорте, где команда, ее история (не обязательно титулованная) значат гораздо больше, чем имена игроков и зачастую даже самых именитых тренеров.
В NCAA ты играешь за беснующуюся толпу на трибунах, раскрашенную в цвета, которым более ста лет.
В том числе и поэтому истории «Золушек» в NCAA – это отдельная история. Это относится как к командам (в другом тексте мы вспоминали Вилланову-1985), так и к отдельным личностям. Результат – опять же далеко не на первом месте. Свежайший пример – Индиана Стэйт квалифицировалась на национальный турнир впервые за 45 лет, в последний раз это было еще при Лэрри Берде!
Кто же этот благодетель, вернувший «Сикаморс» из почти полувекового забытья? Знакомьтесь, добряка зовут Робби Авила. В этом году ему исполнится 21 год, при росте 2,08 м он весит (официально) 110 кг, в среднем у него – 17,5 очка, 6,6 подбора, 3,8 передачи и 0,0 шанса заиграть в НБА. Даже при том, что болельщики Индианы Стэйт видят в нем «нового Йокича».
Всем понятно – уверен, Авиле тоже – что у него нет будущего в профессиональном спорте, но это крутая история про следующего белого неатлетичного и техничного игрока после Лэрри Берда, заставившего вспомнить о «Сикаморс». История хороша именно здесь и сейчас.
В НБА 500 игроков, из них в ранге самых-самых – человек 30, каждый их которых легко подпадает под какой-то архетип: бунтарь, прилежный лидер, анахорет, одержимый идеей величия. Нужно быть выдающимся баскетболистом и интересным персонажем, чтобы в НБА тебе сопереживали всю карьеру. А это, надо сказать, даже тяжелее, чем завоевать чемпионский титул.
Карьера в NCAA устроена иначе. Она скоротечна, всевозможных региональных конференций масса, команд сотни, игроков невозможно поместить в какие-то конкретные рамки. Здесь и возникают персонажи вроде Авилы, простые парни и девчонки, которые любят игру и стремятся реализоваться в ней, а не за счет нее. Они ближе к местным болельщикам, к своим однокурсникам, даже если им не суждено попасть в профессионалы, то они хотя бы оставят о себе память в NCAA.
В этом уникальность «Мартовского безумия» и студенческого спорта, в этой коллективной памяти забавных и забытых персонажей, ежегодных сенсациях, антураже. Когда кажется, что всего этого слишком много и за всем нереально уследить, нужно просто вспомнить: не надо анализировать NCAA, лучше просто ловить кайф от бессмысленного и беспощадного студенческого баскетбола.
Фото: East News/AP Photo/Eric Gay, AP Photo/Chuck Burton; Gettyimages.ru/Tom Pennington, Streeter Lecka
